Открывается дверь, и в палату впархивает Лиза. В руках ее стопка газет.
– Филипп Константинович велел вам почитать! – сообщает довольно.
Ой ли? Наверняка – просто отнести, но Лиза повеление переиначила. Появилась возможность находиться подле предмета обожания и быть ему полезной. Спорить не стану. Будет у меня живая аудиокнига.
Лиза устраивается на стуле.
– Сначала вести с фронтов, – заказываю тему.
Лиза читает. На фронте затишье, даже о перестрелках не сообщают. Хорошая весть: немцы не знают о предстоящем наступлении, иначе зашевелись бы. Или я не прав? Историю Первой мировой войны знаю неважно. Помню, что с соблюдением секретности в Российской императорской армии дела обстояли плохо, а вот немцы были сильны в разведке. Не уверен, что здесь иначе, потому в записке Брусилову напирал на соблюдение секретности. Внял ли он этому? А если внял, то удалось ли секретность соблюсти? Германская шпионская сеть в Минске разгромлена, и я этому поспособствовал. Но шпионы есть и в Москве, не могут не быть. Вдруг пронюхали?
– Валериан Витольдович, вы не слушаете меня! – внезапно говорит Лиза.
– Извините, задумался.
– Может, хотите отдохнуть?
– Нет. Прочтите про международные дела.
– Вести из-за границы?
– Именно. Что там в мире? Английская принцесса замуж не вышла?
– Нет, вроде, – Лиза шуршит газетами. – Да и рано ей – восемнадцати нет. А что это вас интересует?
– Посвататься собираюсь.
Секунду Лиза изумленно смотрит на меня, а затем прыскает.
– Ох, Валериан Витольдович! – Она вытирает выступившие слезы. – Ну, вы и шутник!
– Считаете, не достоин? – держу покер фейс.
– Что вы?! – спохватывается она. – Это она вас не достойна. Какая-то английская селедка. А вы… Вы… – Она не находит слов и внезапно склоняется надо мной. Газеты летят на пол. В следующую миг меня чмокают в губы. Лиза тут же выпрямляется. Грожу ей пальцем.
– Извините, Валериан Витольдович, не сдержалась, – делано смущается Лиза, но в глазах прыгают бесенята. Охмуряет, дщерь Израильская! Вон как смотрит. И глазищи у нее – утонуть можно!
– Я, пожалуй, отдохну, Елизавета Давидовна. В сон клонит. Только вы не сидите здесь, а то мне беспокойно.
Лиза поджимает губы, но послушно встает. Достает из кармана фартука серебряный колокольчик и ставит его тумбочку. Тот успевает издать мелодичный звон.
– Если что, позвоните! Буду неподалеку.
Ушла, про газеты забыла. Свешиваюсь с койки и подбираю их с пола. Некоторое время листаю листы рыхлой бумаги. Ничего интересного. Империя живет своей жизнью, и ей нет дела до раненного в голову попаданца. Это, пожалуй, хорошо. В юности хочется стать знаменитым, чтобы тебя все знали и восхищались, с возрастом приходит понимание: суета сует. Чем меньше тебя знают, тем более свободен ты в своих действиях.
Бросаю газеты на пол – спать хочется…
* * *
– Немедленно выйди отсюда!
– И не подумаю! Я сиделка и должна быть подле раненого.
– Без тебя найдется, кому сидеть!
– Знаю я, как вы тут сидели. Раненого даже не покормили.
– Он не просил.
– А самой догадаться? Плевать вам на Валериана Витольдовича! Вы не знаете, какой он человек!
– А ты знаешь?
– Лучше вас! Он меня от разбойников отбил, медицине учит. Мы с ним стольких прооперировали. Вам этого не понять!
– И не собираюсь! Выйди, не то позову санитаров, и они выбросят тебя из госпиталя. Отправляйся в кагал, где тебе самое место. Нечего разевать рот на моего жениха!
