На душе полегчало: не мальчишка Микола Грабчак – сам себе командовать способен. А то умники собрались, довели человека до края, чуть не сдох ни за что. Понятно, никто в Сороки не пойдет. Нема там перспектив. До города добираться нужно. Пока москали Львов обложат и осаду создадут, проскочить можно. Остатки «Галичины» наверняка на переформирование отведут, и Микола на муштру в запасном полку вполне согласен – все ж не под бомбами штурмовиков лежать. А там, глядишь, война и кончится…
Грабчак сходил за ведром, собрал полезное имущество – у Зачепкова плащ-накидка поновей была. Сапоги офицерские, правда, брать не решился – уж очень приметные. Осталось конины нарезать, да к городу поспешить.
Решение было ох как верное, – спустился к дороге Микола осторожно, с другой стороны вышел и тут же на лежащий в кювете велосипед наткнулся. Надежная армейская машина – на таких в полку обучали ездить. На ходу, и насос пристегнут. Вот что значит решенье умное – бог рассудительному человеку всегда поможет…
…Крутил педали Микола Грабчак – тропинка сама под колеса ложилась. Главное – подальше от звуков канонады держать. Карта есть, харч есть, а ориентироваться в непростом мире Грабчак умеет…
20 июля 1944 года Поляна (30 км юго-восточнее Львова) Опергруппа/младший лейтенант Земляков. Время не уточнено.
– …Уже, а? – прошептал капитан Марчук.
– Типа того. Поздравляю с успешным выходом на орбиту, – ободрил оперативную группу Коваленко.
Все озирались, словно в пещеру артефактов плюхнулись. Неизбежная реакция. Младший сержант Земляков, очередной раз, пусть и временно, повышенный в звании, справедливо считал себя опытным оперативником, но все равно башкой вертел и поудобнее увесистый мешок перехватывал. Должно быть, со стороны смешно выглядит.
Трава, неожиданно тяжелая, влажная, пахнущая недавним теплым дождем. Реденькая роща. Небо, недавно просветлевшее, ветра нет, душновато. Пахнет летом и… В общем, глубоко сельской местностью попахивает. Рокочет на горизонте. Нет, гроза ушла в другую сторону. Это артиллерия. Физиономии у Марчука и Спирина одинаково потрясенные – не слыхали офицеры такого количества стволов. Но пока до них далеко…
– О, встречающие, – Женька увидел трех человек, поднявшихся из кустов на краю поляны.
Марчук и Спирин вздохнули, кажется, с облегчением. Коваленко – наоборот. Вот же странный человек ИО начальника Отдела – нет бы улыбнуться сердечно.
Встречающие подходили, и товарищ Торчок, забрасывая за спину ППС, уже издали поприветствовал:
– Здравия желаем, товарищи офицеры. Тож с благополучным прибытием.
Павло Захарович не сильно изменился: все тот же компактный, длиннорукий, по-пехотному близкий земле, на мятых погонах одинокие ефрейторские лычки. Пилотка поперек головы, вид сугубо фронтовой, обтрепанный, хотя гимнастерка новая. Старшина Шведова тоже та самая – лицо строгое, дабы миловидность изгнать и спрятать как можно дальше. И сумрака на том лице вроде бы поменьше – впрочем, Женька старался не разглядывать: неприлично, да и есть кое-кто, кому старшина поинтереснее.
Со старыми знакомыми встречал опергруппу и капитан: сухощавый, среднего роста, с эмблемами войск связи на погонах. ППШ за плечом, ничего особенного. Впрочем, именно таким и должно быть доверенное «лицо контактной группы».
Товарищи офицеры проясняли обстановку, Спирин вслушивался и пытался прийти в себя, Женька беседовал с младшим командным составом.
