– Да, – подтвердил Игорь и поинтересовался. – Вы со мной поужинаете, товарищ капитан?
– Ужинать не стану, сыт, а вот от чашки горячего чая не откажусь.
– Хорошо, я сейчас согрею. А вы посмотрите пока, – Игорь протянул Никитину свой любимый журнал «За рулем» и принялся накрывать стол. Постелил скатерть, поставил вазочки с печеньем, конфетами, вареньем. Чай заварил густой, ароматный.
– Пожалуйста, товарищ капитан, – пригласил он Никитина.
– Послушайте, Игорь, сейчас мы не на службе, я у вас в гостях, так что называйте меня Сергеем. Ну, если хотите, Сергеем Николаевичем. Договорились?
– Договорились.
– Вот и добро, – Никитин отхлебнул глоток чая. Какое-то время офицеры сидели молча.
– Что же вы не начинаете, Сергей Николаевич, давайте уже беседовать. Я примерно догадываюсь, зачем вы пришли…
– Вы куда-то торопитесь, Игорь?
– Нет. Просто вы у меня в гостях, и вам не совсем удобно пропесочивать хозяина, я же понимаю.
– Неправильно понимаете, – Никитин разломил квадратик печенья. – Я не красна девица, чтобы стесняться… Тем более, что пропесочивать вас не собираюсь.
– Что ж, это облегчает, – проронил Игорь. – Тогда спрашивайте.
– И спрашивать ничего не буду. Я лучше расскажу вам, почему стал именно десантником.
– А почему вы считаете, что мне это может быть интересно? – довольно дерзко уточнил Игорь.
– Почему… – чуть заметно усмехнулся капитан. – Да потому, что мне очень не понравились ваши слова тогда, на тренировке.
– Какие слова? О чем?
– О том, что десантные войска не для вас… А, для кого же тогда? Для сержантов и рядовых? Но они отслужат и уйдут в запас, и на смену им придут зеленый новобранцы. А если война? Кто поведет их в бой? Кто научит их стрелять, взрывать мосты и туннели, прыгать с парашютом, бесшумно снимать вражеских часовых? Я? Старшина Гусаров? Майор Кузьменко? Генерал Самойлов? Вы, наверное, думаете, что я сразу стал и парашютистом, и разведчиком? Как бы не так! Изрядно попотеть пришлось, пока брошенный штык-нож стал достигать мишени, пока секунды затяжного прыжка перестали казаться падением в преисподнюю… На все это ушли годы тренировок и не одна пара сапог была истоптана! Но сейчас я хочу не об этом говорить… Налейте-ка еще чайку, Игорь.
– А может, закурите, Сергей Николаевич? – тот кивнул на пачку сигарет «Кэмел».
– Не курю, да и вам не советую. В разведке, как, собственно, и в жизни курево – враг! Давайте чай.
Никитин пригубил чашку, поставил ее на стол.
– Итак, почему я стал военным? Я им стал потому, что еще в раннем детстве понял, чтобы уметь защищать справедливость, надо быть сильным и смелым. А еще потому, что в двенадцатилетнем возрасте был свидетелем казни…
– Казни… Какой казни?! – опешил Игорь.
– Страшной… Расстрела…
– Расстрела кого?
– Моей матери.
– Как это… За что? – почему-то шепотом спросил Игорь, не сводя глаз с вдруг закаменевшего лица замполита.
– После войны, в Карпатах, бандеровцы не спрашивали, за что, просто стреляли, если тот или иной человек был из семьи советского военнослужащего… А мой отец был пограничником.
– Вот оно что-о-о… – медленно протянул Игорь, чувствуя, как кровь горячей волной приливает к лицу… – Как же это случилось, Сергей Николаевич?
– Очень просто… Перехватили они нас в горах, когда мы ехали на «студебеккере» к новому месту службы… Ударили из автоматов, убили шофера и майора-пограничника, сидевшего в кабине. Отец выскочил из кузова, видно, хотел сесть за руль, но его ранили… Мать забросала меня какими-то тряпками, сверху накинула отцовскую шинель, сама схватила автомат и тоже выпрыгнула из кузова. Хорошо помню ее последние слова: «Не шевелись, Сереженька, может, не найдут! А при первой возможности – беги в лес!» Я и не шевелился, только шинель приподнял, чтобы видеть маму… Она успела две-три очереди дать по бандитам, потом ее сбили с ног.
