Лезла баба на печь - страница 3

Мы обычно просыпаемся зимой не раньше 8-9 утра, а на литургию встаём в 7, так что дети, конечно, сонные. Но если дочка и средний сын уже повзрослее, если их разбудили, уже не лягут, то младшему, конечно, надо доспать недостающее. И главное – его укачать. Папа его обнимает, оборачивает своей курткой, и тот довольно быстро засыпает, правда, успев иногда поскандалить из-за карандаша или непоставленной свечки. Муж читает Апостол. На чтение Апостола его, спящего, муж передаёт с рук на руки матушке, а потом забирает обратно. Вообще, очень большим нашим недостатком является наша с мужем малая воцерковлённость. Мы не можем дать детям понимание того, что происходит на литургии, что это не просто стояние ровно до тех пор, пока придет время причаститься, а именно служба, с таинственным, волшебным и чудесным смыслом. А ведь детям это гораздо проще понять, если только суметь объяснить. Мы вот не можем.

– Будем работать над этим вместе, вопрос требует решения. Семья – это малая Церковь. Расскажите, как проходит жизнь в вашей малой Церкви. Есть ли молитвенное правильце, знают ли дети молитвы?

– Буквально пару дней назад я обратила внимание, что младший сын, который ещё не разговаривает, начинает креститься перед тем, как съесть первую ложку каши. Это для меня было совершенной неожиданностью, наполнившей таким восторгом, что сердце ёкнуло в самом прямом смысле слова. То есть не зря мы их постоянно стараемся приобщить к нашей довольно неуклюжей церковной жизни! У нас есть утреннее и вечернее правило, но вечернее я читаю уже, когда все спят. Мы каждый раз перед едой молимся, молимся перед дорогой. Утром у нас перед всякой едой есть традиция – кусочек просфорки и глоточек Крещенской воды, которой мы запасаемся на целый год. А перед сном мы помазываемся освящённым маслицем – крестообразно каждому лоб, грудь и спину. Дети мажут папу и маму по очереди и говорят при этом: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, Аминь». То есть эту молитву они знают точно, хотя, возможно, не понимают, что это молитва. Дочка, поскольку стоит со мной на клиросе время от времени, знает ещё «Трисвятое», «Господи, помилуй», «Пресвятая Богородице, спаси нас». Коротенькие молитовки, в общем. И все трое знают: если что случилось – крестись. И молись своим словами.

– Большой проблемой многих городских многодетных семей является трудовое воспитание детей. В деревне с этим как обстоит дело?

– Уверена, и в этом мы с мужем полностью солидарны, что лет до пяти дети должны жить в деревне. Не в пригороде, не в коттеджном посёлке, а именно в самой что ни на есть деревенской деревне.

Это та самая воля, которой не найти уже больше нигде. Это свежий воздух, чистая колодезная вода, простая еда, очень близкие (даже в силу квадратных метров площади) отношения с людьми разных возрастов, это игрушки, сделанные своими руками – палки, камушки, ветки, верёвки, тряпочки, грязь. Что угодно идёт за игрушки (оказывается, это по методике Монтессори, я недавно узнала). Это даже комары, к укусам которых мои дети равнодушны, а городские страдают от каждого укуса. И, в нашем случае, это возможность и отцу, и матери жить рядом с детьми 24 часа в сутки.

Это, конечно, очень тяжело, моё самое заветное желание – побыть одной хотя бы пару часиков. Но для детей это невероятно важное время – когда рядом папа с мамой, которые во всех их затеях принимают деятельное участие. И как раз детский труд, как таковой, выражается в помощи родителям. Средний сын знает всякие ключи и рашпили, или что там ещё в мужниной мастерской, гораздо лучше меня. Младший помогает топить печку (дрова подаёт), вытаскивать из подпола банки с заготовками. Дочка моет посуду, помогает застилать постели младшим детям. Все они приучены убирать за собой игрушки перед сном (хотя в доме всё равно постоянный бардак), все чуть не дерутся за пылесос, вешают и раскладывают свою одежду.