На глаза снова навернулись слезы. Мысли о маме все еще причиняли мне боль. На самом деле, я не представляла, что когда-то будет иначе.
Мы молча сидели в машине, наслаждаясь теплом друг друга, в котором мы оба так нуждались.
Через несколько минут мы собрались выходить.
– Давай достанем чемоданы, – сказал он мне голосом, наполненным любовью, и провел ладонями по моим щекам.
– Отлично, – обрадовалась я. Потихоньку ко мне начинало подступать тревожное чувство. Мы вытащили чемоданы, и как только я повесила сумку на грудь, мой дядя понял, что мне не хотелось, чтобы он шел со мной.
– Ты же хочешь подняться наверх одна, – прозвучало больше как утверждение, чем вопрос.
– Да, – кивнув, ответила я. – Да. Не хочу, чтобы моя новая соседка по комнате думала, что я без дяди не могу донести два чемодана. Уж это мне под силу, да? – спросила я с полуулыбкой.
– Тебе не удастся полностью избавиться от меня.
– Я и не хочу этого делать.
– Смотри мне. Ты придешь домой на ужин в пятницу?
– С удовольствием, – улыбаясь, ответила я.
– Я позвоню тебе в четверг, чтобы обсудить все.
– Договорились. Ну же, давай, уходи, – сказала я, жестикулируя руками, будто отгоняла его в сторону машины.
Дядя фыркнул и закатил глаза, но затем подошел ко мне, чтобы попрощаться.
– Я люблю тебя, малышка, – сказал он, поцеловав меня в лоб.
– И я тебя. О! Ключи! – внезапно воскликнула я, спохватившись, что он мне их не отдал.
Мне повезло, что дядя работает в университете, – мне не пришлось самой идти в администрацию, и он сам получил ключи от моей комнаты.
– Держи, – сказал он, ехидно улыбаясь, и вынул их из кармана. Не похоже, что дядя забыл отдать их мне, скорее, он не хотел этого делать. Он у меня тот еще приколист… Как будто это помешало бы мне заселиться в общежитие.
Дядя сел в машину и отъехал от тротуара. А я просто смотрела, как он удалялся по красивой улице.
Тогда и только тогда я позволила себе оглядеться.
Это была узкая улица с парковочными местами по обеим сторонам дороги. На тротуаре также с двух сторон росли деревья через каждые три-четыре метра.
Я обернулась, посмотрела на здание из коричневого камня и поразилась увиденному. Передо мной стояло великолепное сооружение – древнее, но безупречно сохранившееся. Я крепко схватила чемоданы и, сделав вдох, набралась смелости, чтобы войти внутрь.
Это был первый день моей новой жизни. Я вошла в общежитие.
Поскольку до начала занятий оставалась еще пара недель, мне на пути в коридоре встретилось не много людей, и я даже в одиночку поднялась на лифте.
Выйдя на третьем этаже, я подошла к двери комнаты, которая должна была стать моим домом, по крайней мере на следующий год. Я вставила ключ в замочную скважину, гадая, там ли моя соседка по комнате, а самое главное – какая она. Возможно, за дверью меня ждет самая большая проблема, но отступать назад было поздно.
Когда я открыла дверь, первым делом увидела двух полуобнаженных девушек, которые как раз неторопливо одевались.
Услышав, что кто-то вошел, они вздрогнули и широко раскрытыми глазами уставились на меня.
Я ничего не могла с собой поделать и расхохоталась; не только из-за выражений их лиц, но и потому, что, казалось, невозможно в первый же день познакомиться с человеком еще ближе.
Одна из них, та, что пониже ростом, подобрала с пола одежду и бросилась в комнату, наверное, ванную: краем глаза я успела заметить плитку, прежде чем дверь закрылась.
