– А как же у Америки получилось?
– А там народы, кроме индейского, не покорялись, а ассимилировались. На основе одного-единственного аглицкого языка. И никаких тебе дурацких прав наций на самоопределение, плодящих сплошь и рядом сонмы обезумевших от шальной власти господчиков да коррупционеров.
– Всё ясно: упёртый коммуняка, – поставил неожиданный диагноз юный продавец и тоже вздохнул. – Теперь я окончательно убедился, что ты не из блатных, несмотря на финку и злодейские усищи… – Он поскрёб в затылке и дипломатично уточнил: – Оказался в не в том месте и не в подходящее время?
– Вроде того, – согласился я и с натугой встал. – Понимаешь, нахамили мне на рынке, ну и не сдержался. Ответил и словесно, и действием. Но такой хай поднялся – как в клубе эротического массажа перед шмоном! До сих пор удивлён.
– Так ведь на прошлой неделе на здешней торговой точке власть поменялась. Наш Зубатый с треском вышиб вашего Мурзая. А рыночное бабьё решило, видать, выслужиться перед новым хозяином.
– Не вышло. Гордый я человек, что поделаешь!
– А чего ж себя назвал, извини, чурко… Помнишь?
– Помню. Как тебе объяснить… Поверишь ли, не знаю, но я – княжеского рода, причём очень древнего. А мы, потомственные аристократы, можем иногда над собой подшутить. Но только сами, плебеям всех мастей и окрасок это не дозволяется! «Сирано де Бержерака» Ростана читал? Нет? Ясно, привык совсем к другой литературе. Что там у тебя… ага, «Последняя резня Кривого с Бешеным»… На редкость интеллектуальное название.
– А, обложка ещё ни о чём не говорит. Давеча я впопыхах взял, не глядя, книжку «Смерть на подоконнике», а это оказалась брошюра по уничтожению насекомых…
Мы немного посмеялись, а затем я протянул ему сложенный нож, который предварительно незаметно протёр.
– Держи, на память от Дато. Фирменный, спецназовский, такой не купишь. Не беспокойся, он «чистый», в деле не бывал. Носить с собой, конечно, не стоит, дома храни. Девочкам знакомым покажешь, историю интересную сочинишь…
– Спасибо. Деньги свои возьми…
– Не надо. Запомни: каждый труд должен быть достойно оплачен. А ты вдобавок ещё и сообразительность показал, как-никак. Ну, бывай.
Жаль было расставаться с надёжным «весёлым инструментом», но в данной ситуации я не мог рисковать. Хорошо, что «стволы» и прочее тайное наследие прошлых лет Рената уже увезла в Ольгов вместе с мирными вещами.
Я осторожно ступил на асфальт и внимательно огляделся. Красота: ни бугристых, ни бешеных, ни кривых, ни зубатых, ни мурзаев – кругом обычные человеческие лица! Даже улыбающиеся порой.
Автобусная остановка располагалась неподалёку, минут десять спокойным шагом. Машины уходили каждые полчаса – и по расписанию, и «левые». Немного сноровки – и я вполне успевал на двенадцатичасовой рейс.
Вокруг трёх крошечных уличных касс образовались четыре длинные очереди. С трудом правильно сориентировавшись, я встал в хвост второй из них. Странного, нерусского человека, соблюдающего порядок, со всех сторон оглядели с подозрением, а непосредственные товарищи по ожиданию создали вокруг него небольшое пустое пространство. На всякий случай.
Подумав, я достал из кармана целлофановый пакет со сложенным вдвое узким галстуком и поспешил придать себе солидный, респектабельный вид. Место сгиба я скрыл позолоченным держателем с перламутровым верхом.
Увы, доверия ко мне это не прибавило – наоборот, стоящие впереди придвинули поближе к себе свои вещи. Правда, на некоторых физиономиях появились улыбки-усмешки-ухмылки.
