Либертион - страница 6

Ему вспомнился диалог с навязанным Лорой дизайнером, явившимся облагородить его холостяцкое логово. Вначале юноша произнес длинный и внушительный монолог о необходимости сочетать комфорт, современность и оригинальность в его еще девственном интерьере (Тиберий, только что приобретший квартиру, последнее, что намеревался в ней делать, так это городить какой-то дизайн, но увы…). Однако увидев, что с тем же успехом он мог бы взывать к колоссу Абу-Симбел, в надежде пронять последнего сентенциями в области современной дизайнерской мысли, он перешел к делу: «Спальню в какой цвет красим? Рекомендую выбрать между оттенками „снежный блеск“, „горная лилия“, „белые облака“. Вот образцы». Тиберий с минуту рассматривал совершенно одинаковые белые листики. Потом спросил:

– А в черный можно? Спится лучше.

Ужас жреца храма креатива с трудом поддается описанию. Когда Тиберию надоело слушать его стенания, состоявшие из причудливого коктейля восточной философии, современной психиатрии и его личных (весьма поверхностных) познаний в области архитектуры, он поинтересовался: «Разве задача дизайнера не в том, чтобы реализовать желания клиента?»

Оказалось – нет, задача дизайнера состоит в том, чтобы объяснить неразумному клиенту, как именно будет лучше для него, и это необходимо выполнить, не взирая ни на какие возражения. В итоге квартира была полностью переделана, но разницы Тиберий, как ни старался, так и не увидел.

Тиберий припарковал машину в одном из безликих бетонных дворов и с каким-то мстительным удовольствием прослушал ее истерический монолог. «Невозможно найти данную парковку в базе! Нет связи со спутником! Не могу произвести оплату! Сэр, вы нарушили правило такое-то и такое-то. Но я не могу передать данные – нет связи!»

– Вот и хорошо, – нежно ответил Тиберий, – а теперь заткнись, стой здесь и жди меня.

Машина угрюмо смолкла. Тиберий ласково похлопал ее по полированному боку, как строптивого, но любимого коня, и, насвистывая, пошел по разбитому дорожному тротуару. Трудно даже представить, что всего несколько лет назад здесь кипела жизнь, все было молодым и свежим. Эдем. Колыбель империи. В этом огромном, теперь заброшенном, районе прежде жили те, кто построил великий Либертион. Город-империю, великий современный Вавилон, царство разума и свободы.

На перекрестке нужно было повернуть направо, но Тиберий помедлил, глядя на покосившийся указатель «Улица мира. 2 км». В Эдеме улицы еще имели названия, более современный и практичный Либертион их решительно отверг. Там, на «Улице мира», его старая квартира. Надо бы как-нибудь зайти, посмотреть. Наверное, окна разбиты, что весьма вероятно на первом этаже, некогда стриженный газон превратился в джунгли из полыни и дикой мяты. Однако не сейчас, время поджимает, он и так опоздал. Тиберий ускорил шаг.

Как отличаются постаревшие современные дома от их старинных собратьев! Шедевры архитектуры барокко и готики с возрастом только обретают особый, только им присущий, лоск, пыль и патина делают еще более таинственными и прекрасными их точеные рельефы и скульптуры. Современные же здания, лиши их хотя бы ненадолго ухода, становятся похожи на помятые картонные коробки, гниющие под дождем. Их красота прямо зависит от чистоты и блеска, лишь только грязь или малейшее разрушение коснется их прямых и гладких стен, сколь жалкими они становятся. Так старая тарелка майсенского фарфора постепенно становится антиквариатом, ее же пластиковая современная коллега – мусором.