По поводу случайности. Этим словом нельзя бросаться. Поэтому поясним. Перед началом сеанса и по его завершении мы записывали положения грузика. На метрономах есть такая шкала с цифрами, специально для музыкантов, показывает число ударов в минуту. Очень удобно. Так вот, положения грузика после его перемещения клиентом хорошо укладывались в нормальное распределение. Среднее значение примерно совпадало с серединой метрономной шкалы (120 ударов в минуту).
Вы можете спросить: почему нормальное распределение более случайно, чем равномерное (рис 2.1)? С физической точки зрения именно гауссова кривая описывает большинство случайных процессов. Чем дальше от «колокола», тем больше подозрений, что эксперимент поставлен в слишком идеальных условиях.
Равномерное распределение на гауссиану слабо похоже. И неудивительно – оно достигается, когда кто-то заранее позаботился об уравнивании случайных исходов между собой. Например, изготовил симметричный кубик (выпадение каждой грани равновероятно) или подрубил генератор случайных чисел. В общем, равномерное распределение – это нечто математическое, нормальное – нечто физическое.
Так что, если бы W перемещал грузик равномерно по шкале метронома, это могло вызвать дополнительные вопросы. Возможно, клиент бессознательно «сканирует» свою психику, проверяя ее отклик на разные частоты.
Нормальное же распределение имеет простую физическую интерпретацию – нам удобнее поставить груз в середину. Мозг действительно стремится к симметрии, потому что симметричные конфигурации – это почти всегда минимум потенциальной энергии. Но мы помним (σ-2), что наша нейронная сеть наполнена шумами. Так что поддерживать строгую симметрию мозгу тоже напряжно. Как следствие, возникают случайные отклонения от среднего. Вероятность малых отклонений выше, вероятность больших отклонений ниже, но не нулевая. Настроение боевое, захотелось не сесть, а резко плюхнуться в кресло, выкинув подушку-валик для шеи. И грузик от больших щедрот передвинуть сразу на край шкалы. Бывает такое? Бывает. Но редко. Но бывает.
Итак, перепад настроения и вспышка гнева от частоты щелчков не зависели. А как обстояли дела с количеством щелчков? В среднем за одну итерацию (то есть за один заход) клиент позволял метроному совершить в среднем шесть щелчков. Если точнее, то 6 ± 1. Не пугайтесь. Эта запись означает лишь, что две трети результатов попали между 5 и 7. За пределы отрезка от 4 до 8 не вышел почти никто.
На третьем-четвертом щелчке W демонстрировал подавленную реакцию гнева: соответствующая мимика, подергивание головы, гипертонус плечевых и шейных мышц, сжатые кулаки. В первый раз это удалось заметить, когда метроном щелкал достаточно медленно (50 ударов в минуту). Внимательные наблюдения позволили зафиксировать тот же эффект и при более быстрых щелчках.
На последнем щелчке W удавалось овладеть собой, после чего он поспешно выключал метроном. Меньше минуты он отдыхал, полностью откинув голову и постепенно расслабляя мышцы плечевого пояса.
Все это очень сильно напоминает опыты Вильгельма Вундта. Он включал метроном и прямо спрашивал у испытуемых, что те ощущают при прослушивании щелчков. Ученого интересовало, при каких условиях субъект воспринимает группу щелчков как единое целое и насколько трудно удерживать такие группы в памяти. Для этого испытуемого просили просто слушать, но не считать щелчки. Метроном отщелкивал несколько раз, делалась небольшая пауза, отщелкивание повторялось столько же раз, снова пауза… Затем испытуемый должен был
