Когда мы сняли общую квартиру, у него было очень мало своих вещей — он сказал, что вся мебель и предметы быта покупались вскладчину ещё во времена студенчества, и он не хочет начинать делить кружки и половики с друзьями.
Нам очень повезло, что мои родители помогли нам с деньгами, и нам не пришлось спать на полу, не пришлось есть пластиковыми вилками.
Честно сказать, я спокойно относилась к тому, что он оставил практически все свои вещи в том доме, но я злилась из-за того, что он никогда не брал меня с собой, когда навещал парней — мы даже пару раз с ним поссорились на почве этого.
А когда я в слезах рассказала об этом маме, мама, вместо того, чтобы меня утешить, ещё и поругала меня. Выслушав мою проблему, она объяснила, что я поступаю неправильно: любой мужчина должен иметь время отдыхать от семьи, с друзьями.
— Но папа же нигде не бывает без тебя, — не поняла я. На что мама, улыбнувшись, заметила, что это как раз называется построением семьи.
— Мы уже так много лет живём вместе, что не можем друг без друга. – Мама, поправив кулон на моей шее, мягко улыбнулась. – Если ты будешь очень старательной, то и ты через десять – пятнадцать лет построишь такие же идеальные отношения с Джошем.
И я, воодушевившись примером мамы, старалась.
Мама, теперь часто бывавшая у нас в гостях, учила меня как вести дом: где делать наиболее выгодные покупки, как правильно складывать постельное белье и зачем держать дома уксус. Я так старалась угодить Джошу и маме, что вместо студентки первокурсницы внезапно превратилась в молодую учащуюся домохозяйку.
Я каждый день убилась в квартире ( у Джоша была страшная аллергия на собак, а над нами жила соседка с двумя собаками, которые иногда выбегали на балкон), что-то пекла, варила, жарила… Джош считал, что полуфабрикаты и готовая еда – вредны и почти ядовиты.
Затем ещё в лаборатории, где работал Джош, всему персоналу внезапно приказали носить рубашки с галстуками, поэтому к моей домашней работе добавилась ещё и глажка рубашек и строгих офисных брюк.
Но тяжелее всего было по ночам. Ольга, с которой мы тайком переписывались ( Джош был совсем не против моего общения со школьной подругой, но не доверял русским и попросил меня не общаться с Ольгой из-за его работы. Я же, понимая, что Ольга никакая не шпионка, тайком звонила ей по мессенжеру, пока он был в лаборатории); так вот, Ольга обожала секс. Попробовав это вскоре после своего возвращения из Англии, она рассказывала, что готова заниматься этим делом всё время, пока есть силы…
— Вначале было, конечно, немного дискомфортно, но потом…— Ольга хихикала и закатывала глаза, заставляя меня чувствовать себя ужасно. Наши ночи с Джошем даже в помине не напоминали то, о чем говорила подружка. Эта была нудная монотонная возня под одеялом, каждый раз заканчивавшаяся одинаково: Джош вылезал из-под одеяла и минут двадцать, а и то и полчаса выбрасывал защиту, заставляя меня чувствовать себя какой-то грязной, если не сказать заразной. И так было раз за разом, ночь за ночью…
Я чувствовала, что происходит что-то не то.
Что я теряю себя в его идеально отстиранных и отглаженных дорогих рубашках; в картофельном пюре, которое я готовлю нам на ужин после занятий; что я словно растворяюсь в окружающем мире на скучных университетских лекциях и в темных одиноких ночах, которые оказывались только чуть живее, когда Джош оставался дома.
