К моменту появления в доме Артема сообщники уже немного пришли в себя, но решимости не растеряли. Початую бутылку портвейна они оставили во дворе, так как Жорик сказал, что серьезные разговоры ведутся на трезвую голову.
Дверь им открыла домработница Саша и, увидев на пороге две физиономии с мутным взглядом, невольно попятилась.
– Хозяина зови! – рявкнул Жорик. – Разговаривать с ним хочу.
– Вам нужен профессор? – испуганно проблеяла женщина.
– Нам нужен профессор? – с недоумением спросил Жорик, поворачиваясь к Еве. Та покачала головой. – На черта нам твой профессор? Сына евоного давай!
– Артемия Антоновича, стало быть? Так он в гостиной, чай пьет.
Не дожидаясь приглашения, гости направились в гостиную, причем они не потрудились оставить в прихожей обувь. Артем действительно был там. Он сидел за журнальным столиком, и перед ним стояла початая бутылка коньяка и кружка с чаем. Увидев на пороге странных визитеров, он приподнялся с места, не то для того, чтобы их приветствовать, не то для того, чтобы их прогнать. Более вероятным был второй вариант, поскольку парочка производила отталкивающее впечатление. Лицо Евы было все в потеках от размазавшейся туши. Короткая джинсовая юбка, которую он так не любил, и розовая замызганная майка делали ее похожей на уличную девку. Ее спутник был не лучше. В синих тренировочных штанах, с пузырящимися коленями, и такого же качества мастерке с замком на груди, он вполне бы мог сойти за ее сутенера. Оказавшись в стенах дома Винницких, Жорик вдруг оробел и начал озираться вокруг с видом крестьянина, впервые очутившегося в покоях знатного вельможи.
– Ева, что происходит? – потребовал ответа Артем. – Кто этот человек и что вы здесь делаете?
Ева криво ухмыльнулась. Сейчас она опять напоминала ему ту девчонку, с которой он встретился когда-то. Весь тот внешний лоск, который она успела приобрести, находясь рядом с ним, вдруг куда-то мигом исчез. Он облез, как слой лака, которым он некогда щедро прикрыл ее несовершенства: несколько вульгарные манеры, простоватую речь, привычку одеваться в вызывающее шмотье. Сейчас ей было наплевать, как она выглядит в его глазах, и это явилось своего рода вызовом.
– Нам сказали, что Артемий Антонович пьет чай, – сказала она манерно, нарочно растягивая слова. – Мы решили составить тебе компанию. Знакомься, это мой друг Жорик.
Жорик протянул руку для приветствия, но Артем сделал вид, что не замечает ее.
– Не знаю, зачем ты пришла, но сделала ты это напрасно, – заметил он.
– Вот как? – напыжилась Ева. – Вроде во время нашего последнего разговора ты мне предлагал остаться? Даже уверял меня, что мы все можем решить. Так вот я и вернулась.
– У меня нет желания говорить о серьезных вещах с нетрезвым человеком, – произнес он с каменным лицом. – Будет лучше, если ты со своим приятелем немедленно уйдешь. Если моя мать увидит тебя здесь в таком виде, мне будет непросто изменить ее мнение о тебе в лучшую сторону.
Ева покачнулась и махнула рукой так, словно пыталась отогнать муху.
– Не парься, милый. Хуже, чем она думает обо мне, просто быть не может. Видит бог, я пыталась ей понравиться. Но она всегда так брезгливо морщила нос, будто от меня пахло навозом. Что ж, теперь, по крайней мере, у нее будет повод говорить тебе, что она тебя предупреждала не напрасно.
