– Но это нелогично! – тут же возразила девушка. – Мы сегодня четко убедились, что нормальная женщина, спешащая домой в вечернее время, точно не сядет в незнакомый автомобиль. Да что вечером! Днем тоже. Жертвы точно были знакомы с преступником. Значит, он тоже их знал. Тогда зачем убивать семерых, когда просто нужно было найти одну? Или он типа прятал одно преступление за серией?
– Подожди, – попросил ее Олег. – В этом есть смысл. Ну, во-первых, ты сама предложила вариант, когда истинную жертву прячут за однотипными преступлениями. И это очень даже реально.
– Я бы сказал, классика, – поддержал его подчиненный.
– Но есть и второй вариант, – продолжил начальник отдела. – Круг знакомых жертв проверяли. Там убийцы нет. Мы предположили, что это кто-то из серии «своих на районе», кого часто видят. И если некто, смутно знакомый, но привычный, притормозит рядом с женщиной и скажет: «Привет. Чего одна по темноте шляешься? Садись, до дома подкину», никто не заподозрит неладное. И такой знакомый вряд ли знает жертв по именам, да и в лицо смутно. Ориентируется на привычный внешний вид.
– Но он же должен знать, кого ему нужно убить! – заспорила Хель. – Если он не знает жертву в лицо… Он что? Нанятый киллер? И даже в этом случае он что-то о ней знать должен. Хотя бы имя!
– Точно! – оживился Соколиный Глаз. – А если так… Убийца на самом деле знает только имя той, кого почему-то должен убить. Примерно знает, как она выглядит. Он встречает женщину, похожую на нужную, приглашает в машину. Убивает. А потом проверяет, повезло ему или нет.
– Как проверяет? – Алисе все еще эта версия не нравилась. – Карты Таро раскладывает? Или ждет, пока голоса в голове подскажут?
– Голоса в голове – это тоже вариант, – усмехнулся Олег. – Но, думаю, все проще. Ни у одной из жертв не взяли ни телефон, ни документы. Сумочки женщин убийца аккуратно оставлял рядом с трупом.
Алиса подняла руки, показывая, что сдается. Логика во всем этом была.
– Это лишь одна из версий, – напомнил полицейский. – И ее надо проверять. Хотя по мне, уж лучше бы она оказалась верной, чем другие.
– Есть и еще версии? – тут же поинтересовался Соколиный Глаз.
– Конечно. – Начальник поделился с ним своей фирменной надменно-холодной ухмылкой. – Если это все-таки маньяк, на что указывает и наличие четкой схемы преступления, и тот ритуал, который убийца выполняет раз за разом, укладывая тело особым образом, то, возможно, он реально считает себя каким-то там избранником неизвестно какого бога и наказывает выбранных жертв за только ему привидевшиеся грехи. Мы уже предлагали версию жертвоприношений.
– Кстати! – Алису осенило. – Жертв семь! А это важное число! Ну ладно, оно там вроде бы какое-то знаковое, сакральное. Но главное! Семь смертных грехов!
– О! – Глаз тоже начал иронично улыбаться. – Я помню этот странный фильм! «Семь». Я тогда еще сидел, смотрел и думал, что даже самый больной маньяк удивился бы извращенности убийств в сценарии.
– Ну да, – в тон ему согласился Олег. – Обычный такой среднестатистический маньяк, мнящий себя палачом, скорее всего, просто душил бы своих жертв. Прямо как у нас.
– Согласен, – уже серьезно решил детектив. – Это тоже версия. И она намного хуже предыдущей.
– Ее тоже можно проверить, – подумав, сказала Алиса. – Никто, я так понимаю, особенно родственников жертв о скелетах в шкафу не расспрашивал.
