С некоторыми из них Глеб успел познакомиться…
– А, парень! – крикнули ему из соседней комнаты, когда он тащил к себе бутыль яблочного вина. – Может, заглянешь?
У соседа собралась шумная компания из пяти человек. Кое-кого Глеб знал: конечно же сам Кесарь – его сосед собственной персоной, балагур и весельчак; Радж – смуглый невысокий муж с кольцом в носу и с кривым ятаганом на поясе – весьма колоритная личность; Ворон – молчаливый, всегда задумчивый молодой человек, которого, как казалось, знала и уважала вся гостиница. Еще за заваленным снедью столом сидели, развалившись в уютных креслах, двое незнакомцев: один – седой старик в потрепанном халате, перепоясанном огненно-красным кушаком, второй – мускулистый полуголый варвар, из одежды на нем была только набедренная повязка из вонючих шкур, да многочисленные шнурки с нанизанными зубами неизвестных животных, с какими-то камешками и корешками – эти бусы висели у него всюду: на шее, на предплечьях, на запястьях, болтались под коленями, на щиколотке…
Глеб поставил тяжелую бутыль на стол и сел на свободный стул.
– Это Радж, – поочередно стал представлять Кесарь своих гостей. – Это Ворон. Это старый Жрец. Это Бешеный Волк. – Гости пьяно щурились на Глеба и чуть заметно кивали. – А это… – Кесарь наморщил лоб, вспоминая.
– Глеб.
– Точно – Глеб! Никак не могу запомнить. Что за странное, парень, у тебя имя…
– Имя как имя.
– Ну так вот… – продолжил свой рассказ полуголый варвар, которого все для краткости называли просто Волком. – Схватил я его за рога, держу, а он головой крутит, мотает. Мне бы отпустить, чтобы нож достать, а нельзя. Он сразу башкой двинет, рогами подденет, бросит на землю, затопчет…
– Ну и?.. – Кесарь улыбался.
– Перегрыз я ему горло.
– Перегрыз? – Кесарь всплеснул руками. Ворон нахмурился. Радж покачал головой.
– Точно говорю! – Волк с гордостью показал свои великолепные зубы, звонко пощелкал по клыкам ногтем указательного пальца.
– Быку? Горло?
– Ну!
– И как?
– Нормально! Правда, кожу было тяжело прокусить, но жить захочешь… И еще, когда кровь хлынула, то я чуть не выпустил его – закашлялся, едва не захлебнулся.
– Дикарь, – осуждающе сказал седой старик.
– Врешь ведь, Волк. Признайся.
– Эй! Ты поосторожней!
– Как-то не верится.
– Зачем мне врать-то?
– А кто тебя знает?
– Дикарь, – еще раз сказал старик. – Быку надо было наговор на ухо прошептать, он бы сразу успокоился.
– Наговор, – хмыкнул Волк. – Не знаю я никаких наговоров-заговоров.
– Вот-вот. – Старик осклабился, показав три пожелтевших зуба, торчащих вкривь-вкось из опухших розовых десен. – Куда катится Мир? Кругом одни солдафоны и дикари. Хорошего мага днем с огнем не найдешь… – Старик умело выдернул пробку из бутыли, принесенной Глебом и налил себе в кружку вина. Тонкая рука в коричневых пигментных пятнах даже не дрогнула, хотя – Глеб знал по себе – глиняная емкость в оплетке из ивовых прутьев была весьма тяжелой. Старик задрал голову и стал вливать в себя кисловатый хмельной напиток, мелко глотая. Острый угол кадыка дергался вверх-вниз под тонкой пергаментной кожей.
– А ты-то сам, Жрец, хороший маг? – спросил Радж, поправляя свой ятаган.
Старик не торопясь допил вино, оторвался от кружки, вытер рукавом губы, крякнул, прищурясь, и ответил:
– Один из лучших. – Он со значением поднял палец к потолку и повторил, слегка подвывая: – Один из лучших!
Все смотрели на его кривой, будто бы в нескольких местах сломанный палец с грязным когтистым ногтем. Старик опустил руку, налил себе еще вина, сказал:
