- Синьор Лаварди, через два часа мне нужно отправляться на эту дамскую вечеринку, а я еще даже не знаю, что надену завтра!
- Какие, право, мелочи, - небрежным жестом он отмахнулся от моих слов. – Платье для вас из ателье Флавиа привезут сегодня вечером, а утром приедет одна из портних, чтобы проверить, не нужно ли что-то подогнать. И, кстати, сегодня вам не нужна будет баута, лучше вот это…
Он щелкнул пальцами, и на столике появился квадратный футляр, в каких обычно продают дорогие шелковые платки-каре. Я раскрыла коробку – там лежала полумаска цвета абрикоса, расшитая бусинками в тон, все точно такого цвета, как мужской костюм, который я собиралась надеть на partito delle signore в Ка’Боттарди.
- Спасибо... Красиво. И гораздо удобнее, чем баута, - сказала я, погладив шелковую поверхность полумаски. - Ну, хорошо, я готова подписать договор аренды. На неделю?
- На две, синьора, на две, а лучше - на месяц, - мурлыкнул синьор Лаварди.
- Исключено! Через три недели я должна быть на конференции в Медиолануме! - воскликнула я, и осеклась. Я ведь решила не ехать на конференцию, отдала свое выступление Лилии Огден, и вообще планировала больше не работать и близко не подходить к операционному залу.
Собеседник, кажется, моей заминки не заметил, и продолжал ободряюще улыбаться, протягивая мне ручку и два экземпляра договора. Я вздохнула и подписала. Со стороны арендодателя подпись уже была проставлена: ничего не говорящая мне фамилия, некий Dott. Маурицио Бориле.
- И к какому клану принадлежит человек, под крышей которого я буду жить?
- Синьор дотторе - вне кланов. Он ваш коллега, кстати, вы с ним познакомитесь, скорее всего.
Лаварди встал, мановением пальца отправил свой экземпляр договора в пространственный карман и поклонился:
- Думаю, вы захотите отдохнуть перед partito, синьора? Я прощаюсь до завтра...
Я растянулась на кровати, положила на веки пакетики со специальным гелем, снимающий припухлость век, и задумалась: вот завтра я перееду в Ка’Виченте. В отеле моя жизнь зависит от работы горничных, портье, консьержей, службы бронирования, поваров, официантов, уборщиц, охраны... Словом, примерно от сотни человек. Там, в палаццо, я буду тесно связана с синьорой Пальдини и ее котом. И все. Ну, наверное, еще будет горничная. Но это будет совсем другая жизнь, домашняя, примерно так я живу в Бостоне - уборка трижды в неделю, и все. Я ведь уехала из Бостона от этой жизни, разве не так? "Не так", отозвался внутренний голос, и я вздохнула. Что уж самой-то себе лгать, я оставила Бостон вовсе не оттого, что мне разонравился мой дом. Перед моим внутренним взором всплыло жуткое лицо миссис Рубинштейн, и я вздрогнула. Не хочу, не хочу об этом думать!
От приступа самобичевания меня отвлекла горничная, пришедшая спросить, не желаю ли я отгладить костюм, и не нужно ли мне помочь уложить вещи. С благодарностью согласившись на оба предложения, я отправилась в ванную, чистить перышки к дамской вечеринке.
Вечеринка мне неожиданно понравилась.
Нет, ну, в самом деле, что я, на девичниках не бывала? И сама замуж выходила, и подруги мои, а то еще и не по одному разу. Бывали чисто женские вечеринки и в клинике, хотя бы традиционная, перед Бельтайном. И всегда в какой-то момент выползала неприязнь, сладкая гадость, сказанная с милой улыбкой, давние обиды…
А здесь ничего этого не было.
