– Кристиан Диспенсер, – коротко пояснил Алик. – Пока еще несовершеннолетний сын Джорджианы Диспенсер.
– У Джорджианы есть сын? – Эта мысль внезапно поразила меня.
То, что члены лиделиума старались прятать наследников от глаз общественности до совершеннолетия из-за соображений безопасности, было обычным делом. Насколько мне известно, иногда они скрывали детей даже в своем узком кругу. Однако все чаще знатные дома пренебрегали условностями и светили своих малолетних отпрысков перед камерами. В иных обстоятельствах те официально выходили в свет лишь в девятнадцать лет. Тогда пресса и получала официальное разрешение распространять о них какую-либо информацию.
Джорджиану Диспенсер уже давно успели окрестить бесплодной, но ни один из многочисленных ядовитых слухов за все годы так и не заставил ее проронить хоть слово о сыне. Хотя, даже будь она неспособна самостоятельно выносить ребенка, было глупо думать, что самая влиятельная семья в галактике не позаботилась о наследнике другими, более технологичными способами.
– Вообще-то, вполне совершеннолетний сын, – заметил Питер, вклинившись в разговор. – В этом году ему девятнадцать.
– И почему никто о нем не знает? – спросила я.
– Говорят, он со странностями, – поморщился Марк, наконец отдышавшись. Взглянув на меня, он внезапно вздрогнул и поспешно протянул руку. – О, вы, должно быть, Мария… – Всего на секунду он замялся, словно пытался придумать, как ко мне правильно обратиться. – Марк Крамер, рад познакомиться лично!
Ответив на рукопожатие, я коротко кивнула и постаралась улыбнуться. Марк показался мне гораздо приятнее Адлерберга. Я вспомнила герб Крамеров на одном из домов, что успел показать Алик с утра, – семиконечная черная звезда, символизирующая семь звездных систем в руках семьи.
– Со странностями… – эхом отозвался Питер, качнувшись в кресле. – Да уж, проклятое дитя…
Я явно упускала какую-то незримую нить диалога.
– В каком смысле – проклятое дитя? О чем вы говорите?
Андрей странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мысли Алика, казалось, и вовсе были где-то вдалеке.
– Мария, скажи на милость, твои вопросы хоть когда-нибудь закончатся? – откликнулся Питер, посмотрев на меня так, будто я была мухой, от которой ему не терпелось отмахнуться. Однако впервые его голос прозвучал мягче прежнего. К тому же он внезапно перешел на «ты». – Нам нужно знать, к чему готовиться!
– Не закончатся. – Я выдала самую ядовитую улыбку из возможных.
– Сейчас не время, – коротко бросил Андрей, после чего обратился к Марку. – Текст заявления у тебя?
– Есть запись выступления.
– Не хочешь ли ты сказать, что Джорджиана Диспенсер лично обратилась к нации? – изумленно приподнял брови Питер, театрально хватаясь за сердце. – Клянусь, я уже и не помню, как она выглядит…
– Именно это она и сделала, – мрачно отозвался Марк.
Я заметила, как Алик с Андреем молча переглянулись – короткий мимолетный взгляд, за которым скрывался целый мысленный диалог. Казалось, за долгие годы они научились понимать друг друга так, что в словах не нуждались.
Однако сейчас даже я уловила то, что озвучено не было. Диспенсеры действительно были особенно скрытны: Джорджиана появлялась на публике не чаще раза в год, предпочитая общаться с гражданами исключительно через пресс-службу. Даже зарождающееся повстанческое движение и боевые действия в разных концах галактики не заставили ее чаще задерживаться перед камерами. Если я правильно поняла слова Питера, она избегала не только широкой общественности, но и каких-либо мероприятий лиделиума.
