– Есть вещи, Мария, которые непростительны даже для членов лиделиума, – отозвался Питер, глядя на меня исподлобья. – Например, убийство другого члена лиделиума или покушение на его жизнь, уничтожение гражданского населения в юрисдикции других домов, действия, наносящие непоправимый вред чести и достоинству наследников дворянских династий… Законы лиделиума во многом первобытны. Поскольку за ненадобностью к ним могли не обращаться столетиями, большинство из них не реформировались тысячи лет.
– И что бы ждало Нейка, признай Верховный суд его вину? – Я выжидающе посмотрела на Питера. – Что ждет вас в случае подтверждения обвинений Джорджианы Диспенсер?
– В худшем случае дворянин, признанный виновным по законам лиделиума, не только лишается своих титулов, состояния и земель, его фамилию клеймят позором и вырезают из лиделиума. Нет ничего страшнее, когда не только ты, но и весь твой род уходит в забвение. Осужденного публично казнят вместе с членами его семьи. Всеми, кто носит его фамилию. Убивают даже детей и младенцев, если потребуется, чтобы они не могли продолжить род. Для этого приговора не существует исключений.
Не веря своим ушам, я с ужасом обвела взглядом Алика, Андрея и Марка. Я ждала, что в один момент кто-то из них расслаблено махнет рукой или прыснет от смеха. Я надеялась, что Питер, наконец, расхохочется своим жестким, холодным смехом и скажет, что решил выкинуть глупую шутку, а я наивно повелась. Однако ни у кого из четверых на лице не промелькнуло и намека на улыбку.
– Вы издеваетесь надо мной, – ошеломленно выдавила я. – Думаете, я в это поверю?
– Законы лиделиума, оставленные со времен Десяти, очень жестоки, – тихо заметил Марк. – Они писались, когда мир был совсем другим.
Поклонение десяти основателям лиделиума, положившим начало колонизации галактики, иногда доходило до религиозного фанатизма даже у простых людей. Однако преданность дворянства диким, первобытным устоям никак не укладывалась у меня в голове.
– Это не законы, – сказала я, задыхаясь от возмущения, – это чудовищное варварство!
– Во всем есть смысл, – поразительно спокойно заметил Алик. – Люди, у которых в руках власть над миллиардами жизней, не должны чувствовать безнаказанность.
– Ты спрашивала, почему Джорджиана Диспенсер никогда не упоминала о сыне, – сказал Андрей после недолгого молчания. – Считай это инстинктом или еще одним пережитком прошлого. Дома лиделиума издревле скрывали своих детей не от народа, а от других домов. Тысячи лет назад, когда галактика разрасталась и человечество задыхалось в крови междоусобных войн, эти законы были необходимы, однако из-за них сотни династий, справедливо или нет, прекратили свое существование. Те, что остались, просто научились выживать, не показывая своих наследников до совершеннолетия.
– Вы-жи-ва-ни-е! – выразительно отчеканил Питер, запрокинув голову так, что в его темных блестящих волосах заиграли отблески искусственного света.
Четкие контуры сжатых челюстей его лица выдавали напряжение или скорее ту самую, с трудом сдержанную ожесточенность, которая буквально сочилась из его холодных синих глаз.
– В этом нам не занимать…
Андрей бросил на него мрачный взгляд, но ничего не сказал. Марк казался подавленным, а Алик, облокотившись о спинку моего кресла, лишь покачал головой.
– Если вы говорите правду и если Джорджиана действительно докажет свою непричастность к уничтожению базы в Конгрессе, обвинив во всем Нейка Брея и его близкий круг, то у нас только один выход, – заключила я, обведя взглядом всех четверых, – узнать, что на самом деле случилось на Мельнисе, раньше Диспенсеров.
