«Начальнику Владивостотского уголовнаго Розыска Гр. Фоменко
Прилагая при сем выписку приказа моего, от 1/ 7 за № 21 п.6,
ПРЕДЛАГАЮ Вам с получением сего вступить в исполнение обязанностей Начальника Управления Милиции Читинской Железной дороги и приступить к приемке всех дел, сумм и документов выше указанного Управления, приемо-сдаточные ведомости предоставить мне для сведения. Начальник Главнаго Управления Нармилиции Республики Н. Колесниченко. Начальник Общаго Отдела…»
Вторым листком и была упомянутая выписка из приказа: «Начальник Владивостотскаго Уголовнаго Розыска Гр. Дмитрий Иванович ФОМЕНКО переводится на должность Начальника Милиции Читинской Железной дороги с 2-го Июля с/г. С зачислением на все виды довольствия с 1-го Июля 1921 года. Основание: рапорт Фоменко. Подлинное подписали: Начальник милиции Республики КОЛЕСНИЧЕНКО
Начальник Общаго Отдела М. НАУМОВ
С подлинным верно: Делопроизводитель…»
– Митя, я ничего не понимаю! – Зинаида Васильевна еще раз перечитала оба документа. – Нет, что в Читу собираться, это я сообразила. Но какой рапорт? Митя, ты сам напросился на эту работу? – удивленно спросила мужа.
– М-м, как тебе сказать… – пожал он плечами, заканчивая с супом. – В прошлом году еще, осенью, я писал рапорт на перевод в Читу, на любую должность. Помнишь, мы с тобой как-то по весне еще, когда меркуловцы власть захватили, говорили, что бумажка словно в воду канула?
– Бог ты мой, да когда же это было!
– Получается, хорошая ты моя, бумаги ходят до-олго!
Дмитрий Иванович с нежностью глянул на жену.
– В Чите, Зинуля, безусловно, будет получше. Работы, как ты знаешь, я не боюсь, да и не думаю, что доля начальника милиции на «железке» солонее моей нынешней работы. По крайней мере не будет этого дурацкого положения – ловлю уголовников, а по сути, помогаю белым наводить порядок в городе!
– А скольким нашим ты помог уйти от контрразведки! И потом – ты защищаешь людей от грабителей и воров, которые последнее отнимают…
– Так-то это так. Но этих дел и в Чите полным-полно. Там ситуация не лучше, еще хуже. Здесь воры и убийцы японцев боятся – те сразу к стенке ставят по законам военного времени, да и меркуловцы скоры на расправу без суда и следствия. А там – власть народная, гуманизма – хоть отбавляй! Но я рапорт писал не из-за этого. Это все – пустяки. Мне важно другое: тебя надо вылечить. В Чите тебе польза большая будет, не здешняя баня. Там климат сухой, сосны. Говорят, круглый год солнце. Да и город – не Владивосток, значительно меньше. Там я для тебя молочка на регулярной основе организую. На крестьянском молоке да на солнышке быстро на поправку пойдешь! А в этой мозглости! – безнадежно махнул рукой. – Вон, погляди, уже ночь, а продыху совершенно нет! Представляю, родная, тебе-то каково! Ничего, все образуется, а то я уж и думать перестал про свой рапорт. Ничего… Из-за меня чахоткой обзавелась, – со мной ты ее и прикончишь!..
Зинаида Васильевна слабо улыбнулась. Да разве Митя виноват! Просто, у нее всегда были слабые легкие, в детстве часто простужалась, а то, что местный приморский климат ей не пошел, так это правда. Дожди, сырость; потом, конечно, как им приходится питаться… А еще частые переезды, кочевая жизнь…
2
Подружка Зины, старше годами, после гимназии и учительских курсов давала уроки в воскресной школе для рабочей молодежи киевского завода «Арсенал».
