Выбросив курицу в мусорное ведро, а нетронутые продукты сложив в пакет, Ликерия не только вспомнила свою бытность официанткой, но и на время в официантку превратилась: стала протирать, чистить, мыть столешницы, полки, поверхности, вплоть до посуды, блестящей чистотой, в надежде избавиться от чужих отпечатков. Так уж сложилась, что она не любила, когда трогали ее вещи. С самого детства, еще воспитываясь в детском доме. А здесь не просто прикасались – здесь жили долгое время.
Закончив с уборкой, Ликерия вышла в проветренную гостиную. Остальными комнатами займется позже. Сейчас она сходит в магазин, заодно и замком дверным озаботится. И, возможно, пройдется по памятной улице, по которой зареклась проходить…
Наверное, заглянуть в «тот самый бар», где и научилась разбираться в выпивке, было сложнейшим из всего того, чем Ликерии предстояло заняться. «Красная метка». Что с баром стало, после жуткой трагедии, что там произошла? Работает? Давно закрыт? Скорее, превратился во что-то другое: винную лавку, прачечную, автомойку…
Ей нужно знать, какова участь места, когда-то позволившего ей зацепиться в Радлесе. Узнать о владельце. Что стало с Зойлом?
Ликерия помнила тот страшный день, когда неизвестные заявились в бар и пленили обескураженный персонал. Нож. Прямой удар. Какова вероятность выжить?
Почти нулевая. Поскольку целились прямо в сердце. Но ей необходимо знать наверняка. Нужны подробности ужасающей бойни, в которой ей чудом удалось уцелеть.
Пока размышляла о невеселом прошлом, собирала чужие вещи. Вернулась к шкафу, сняла футболки со стула, даже под кровать заглянула, однако кроме пыли ничего не нашла. Зато в гостиной, за диваном, отыскалась мятая майка.
Ликерия нахмурилась. Одежда мужская. Видимо, проживал в квартире мужчина. Максимум двое – больше не влезет. И неизвестные неплохо здесь устроились. Вольготно себя чувствовали, прямо обжились, даже одежду за собой не прибирали. И ничего, что скоро съезжать?
В комплект к одежде отыскались наручные часы, косметические принадлежности в виде щетки и шампуня, а также парочка огромных носков, что в прочем-то тоже являлось одеждой.
Беря в руки куртку, Ликерия вдруг вспомнила другого мужчину, так же вторгнувшегося к ней в квартиру и искромсавшего веру в «правильный» мир.
Вздрогнула. И затолкала куртку в пакет.
Она не будет думать о плохом. Она оставила страх позади, в спешке покидая город. И письмо, полученное внезапно, стало дополнительной причиной бежать. Именно бежать, поскольку так она и поступила. Срываться с места Ликерия не планировала. Да и куда срываться? Некуда. Но послание взволновало, заинтриговало, испугало. И придало необходимых сил.
Все найденные вещи Ликерия сложила в четыре пакета. Пакеты поставила у двери. Стол и телевизор трогать не стала. Выставлять их в крошечную прихожую – загромождать себе проход: в ширину стола прихожая и была. Пускай стоят, где стоят, эти предметы ей не мешали, в отличие от разбросанных вещей и недоеденной пищи.
Наконец разобравшись с делами «внутренними», Ликерия стала собираться, чтобы разобраться с делами «внешними». Обулась, оделась, достала из дорожной сумки небольшую сумочку: в ней лежали документы, телефон и деньги. И распахнув входную дверь, отдалась на милость немилостивого мира.
