«Внешность – не главное», – я спорил, будто передо мной стоял обычный собеседник, а не разлагающееся распухшее тело в грязной одежде. Насколько же я привык к этой твари.
«Девушкам в её возрасте важно, как выглядит её парень. Да и ты сам купился на её красоту. Какую её черту ты любишь? Что ты о ней знаешь?», – мёртвый Дима мучил меня вопросами.
«Люди просто притягиваются друг к другу, как бродячие собаки, как муравьи, как черви. А любовь – это шелуха, обёртка для красоты», – в его словах звучала ирония.
Но я не повёлся на эту дешёвую философию в духе «Отцов и детей» и сказал ему: «Люди не придумывали себе любовь. Люди называют любовью то, что чувствуют. Все наши чувства реальны, и они никуда не исчезнут если их отрицать».
Мёртвый Дима не стал спорить, он сказал: «Ты прав, ты прав! Заметно, что ты много читаешь… Для вас, людей, очень много значат ваши чувства. Только мечты о прекрасной любви – совсем не похожи на то, что бывает в реальности. Эта девушка отвергнет тебя, потому что ты не похож на прекрасного принца. Но ты не расстраивайся, ведь такие принцы бывают только в сказках. Жизнь и её однажды разочарует. Будущее – это не то, что ты ожидаешь. Посмотри на своих родителей, у них давно нет никаких счастливых надежд, они просто живут, будто по привычке. Неужели ты хочешь того же?».
Я послал его на три буквы. Есть поверье, что это помогает против нечистой силы. На мёртвого Диму это не подействовало, он всё также стоял, опустив голову и свесив руки. Я заметил, что на его пальцах больше нет ногтей.
Я встал со скамейки и пошёл домой, а он остался стоять, будто не заметил моего отсутствия.
10 июля 2004 года
Никогда раньше я не писал каждый день, а теперь у меня есть стойкая привычка. Я знаю, что это чудовище сдохнет к осени и всё, что мне нужно сделать – это продержаться. Я боюсь не выдержать. Да, иногда меня посещают страшные мысли. Я впадаю в отчаяние.
Сегодня на кухне Вера при маме спросила меня: «Славка, зачем тебе журнал с голыми женщинами?».
Она специально спросила меня об этом при маме и сразу покосилась на неё, чтобы увидеть реакцию. Я был в ярости, мне хотелось плеснуть ей в лицо горячим чаем.
Мама нахмурилась и сказала мне ледяным тоном: «Сын, прячь свои вещи получше».
Моя злость пересилила стыд, я вскочил и заорал:
«Мои вещи – в моей комнате! Какого хрена она туда заходит?».
«Не ругайся, – сказала мне мама, увидев, как я зол она всё-таки встала на мою сторону и сказала моей сестре. – Вера не ходи в комнату брата без разрешения».
Верка сказала, что заходила только один раз, чтобы полить цветы, потому что я не поливаю. Враньё! Какая лгунья растёт! Она никогда не поливала цветы у меня в комнате.
«Мам, ты не видишь? Она тобой манипулирует! Говорит при тебе про меня всякое, чтобы опозорить! Почему ты на это ведёшься?», – кричал я, меня трясло от злости.
«Нехорошо так делать, Вера. В чужие комнаты заходить нельзя. И не надо специально подначивать брата. Договорились?», – мама была строга. Я не помню, когда в последний раз она защищала меня в спорах с Верой. Такое случалось очень редко. Обычно, что бы она не делала, доставалось мне.
Я перестал орать и сел за стол. Верка сидела с таким лицом будто её обидели. Меня бесило то, что она так и не осознала подлость своего поступка. И скрипя зубами от гнева я ей сказал: «Если ты ещё раз войдёшь в мою комнату, я тебя задушу насмерть, поняла меня?».
