– Психиатрическая клиника имени Артура и Морганы, – вспоминает Молли надпись над входом. Смотрит на доктора Кусума и улыбается. – Так вот, значит, где они нашли покой.
– Всего лишь легенды, – говорит он, и лицо его принимает задумчивый вид, – Илия сказал, что вас мучают видения?
– В каком-то роде. – Молли недовольно мнется с ноги на ногу. – Послушайте, если вы надеетесь сделать на моем имени карьеру, то этого не будет.
– На вашем имени?
– Ну да, – она пожимает плечами. – Но учтите, меня не надо лечить. Я здесь только ради Илии.
– Верю.
– Верите?
– Конечно… – разводит руками доктор Кусум. – Без доверия нельзя работать. Это залог профессионализма. А я профессионал… – он поднимается на ноги. – Знаете что, раз уж вы пытаетесь быть другом моему племяннику, думаю, будет не лишним, если я уделю вам еще минут пятнадцать.
– Ну, если пятнадцать… – Молли нервничает, чувствуя, что больше не может находиться в этом месте.
– Не бойтесь, – Кусум осторожно берет ее под руку. – Четверть часа еще никого не сводили с ума.
Они выходят в коридор.
– Чуть больше года назад, – начинает рассказывать доктор, – в одну из больниц города поступила женщина, перенесшая клиническую смерть. Ее ялик попал в ужасную аварию. Она потеряла много крови, сломала ногу, но в остальном повреждения были незначительными. Проблема состояла в том, что после перенесенной клинической смерти ее мозг не смог полностью восстановиться. Повреждения, полученные в результате дефицита кислорода, оказались весьма серьезными. Но ни лечащий врач, ни работавший с ней психолог не смогли выявить отклонений. В итоге больная стала являть угрозу, как для себя, так и для общества. В результате под влияние психологической внушаемости попали помимо самой больной ее друзья, близкие и сам психотерапевт. Когда инцидент удалось предотвратить, некоторые последствия подобной халатности остались непоправимыми, – доктор Кусум награждает Молли многозначительным взглядом. – Кстати, симптомы у больной были схожи с теми, о которых рассказывали вы. Дезориентация, мания преследования… – он открывает дверь в одну из палат. – Знакомьтесь, Молли. Куза Изабелл Джури.
Алый закат напомнил Дорину о бывшей жене и что он снова пропустил назначенную встречу с Магдой. Девочка ни в чем не виновата, хоть родители и грызутся друг с другом, как кошка с собакой. К счастью, бывшая жена придерживается того же мнения. Значит, все обойдется.
Дорин открыл окна, проветривая застоявшийся воздух. Все изменилось здесь – в квартире Молли. Прежним остался лишь дверной замок. И почему он все еще хранил ключи от этих дверей? Словно надеялся… Нет, даже не надеялся, а знал, что они пригодятся.
«Интересно, – думал Дорин, исследуя содержимое ящиков, – чему он радуется больше: возможности снова встретиться с Молли или шансу стать высшим?»
Он выдвинул очередной ящик, вынул стопку нижнего белья и достал небольшой лист с выполненным карандашом рисунком. Наверное, это было единственное, что создала Молли после крушения в центральном парке. Внутри что-то щелкнуло. Нагромождение черных линий на листе сложилось в лицо. В его лицо. Нечеткое, практически бесформенное, но Дорин знал, что Молли рисовала его. Может быть, в темноте или с закрытыми глазами, но это точно был он.
Дорин выдвинул следующий ящик. Еще один и еще. Десятки, сотни рисунков покрыли пол. В них не было грации. Не было изящества. Лишь воспоминания. Фрагменты. Образы. Сердце в груди сжалось, не зная, то ли биться сильнее, то ли вовсе остановиться.
