– Что же мы стоим на пороге, заходите, чайку-кофейку попьём.
– Неудобно…
– Что ж тут неудобного? – улыбнулся он, вдруг заметив, что учительница хороша собой. Ей очень шёл летний сарафан в синий горошек, губы она не красила, они у Марии Ильиничны и так были яркие, полные, а серые, с зеленоватым оттенком глаза смотрели открыто и прямо.
– Мы с вами живём рядом давно, а по сути, незнакомы.
– Спасибо…
– Не за что. – Он посторонился, пропуская женщину, от которой пахнуло не духами, а свежескошенной травой.
На мгновение в памяти шевельнулся образ другой женщины – Евы, дочери соседа по даче, полковника в отставке Болотова, но тут же растаял.
Барсов усадил гостью на диван в зале, приготовил кофе, насыпал в вазочки любимое овсяное печенье, орехи, глянул на себя в зеркало, чтобы оценить, как выглядит (надо было побриться утром, мелькнула мысль), и присоединился к учительнице, с любопытством разглядывающей интерьер комнаты. Налил кофе себе и ей.
– Пейте, кенийский, ручной обжарки. Или сначала пропустим по глоточку винца? У меня есть автохтонный «Киндзмараули», Саша снабжает, у него в Грузии родственники живут.
– Кто это?
– Саша Виткер, боец моей группы. Я ведь майор Росгвардии.
– Тогда понятно.
– Что понятно?
– Почему мне Борис Аркадьевич позвонил.
Барсов рассмеялся:
– Значит, проникся уважением.
– Всё равно не надо было связываться.
– Знаете, если честно, за Россию стало обидно. Сколько же она кормит упырей и ублюдков, как этот футболист Комаев, прорвавшийся в депутаты.
– Обиды и негодования похожи на яд, который вы пьёте в надежде на то, что отравятся другие. Счастье начинается с прощения.
– Это кого вы процитировали?
– Кэсси Комбдена.
– Кто это?
– Псевдоним неизвестного автора, афоризмы которого часто публикуются в Сети.
– Разве такое бывает?
Мария Ильинична улыбнулась:
– Встречается.
– Что ж, возможно, этот афорист прав, но если мы каждый раз будем отступать и прощать подонков, жизнь лучше не станет. Таких, как Комаев, надо учить жёстко, они понимают только силу.
– Хотите ещё афоризм?
– Этого… как его… Кэссиди Комбдуна?
– Нет, Франка Шуберта.
– Валяйте.
– Хочешь порадоваться мгновение – отомсти, хочешь радоваться всю жизнь – прости.
Барсов покачал головой:
– Очень умно… я не слышал. Может быть, я и переменю своё мнение. Так что насчёт вина?
– Нет, благодарю, в другой раз. А злобу лучше всего наказывать пренебрежением, это моё правило.
– Хорошее правило. – Барсов поднял чашку. – Вы меня почти уговорили. Будем!
Мария Ильинична засмеялась, поднимая свою чашку.
– Вы умеете отступать, товарищ майор. А чем вы занимаетесь в свободное время?
– Времени свободного у меня почти не бывает. Но если вам интересно…
Разговор перешёл в другую плоскость.
Барсов рассказал гостье, что любит встречаться с друзьями, отдыхает на даче, путешествует, с удовольствием читает классику, беря книги у деда, известного библиофила. Признался, что в соцсетях не сидит часами, как другие, считая это увлечение колоссальной проблемой молодого поколения. Закончил:
– По сути торчок в Инете – болезнь, причём прогрессирующая, и сможет ли переболеть им человечество, не деградируя, большой вопрос.
– Вы правы, – погрустнела Мария Ильинична, – нам всё труднее заставить учеников включать собственный мозг. Не помогают ни правила, ни принимаемые законы, ни примеры. Учить детей мыслить самостоятельно стало невозможно.
– Надо чаще использовать традиционные методы воспитания, – убеждённо сказал Барсов.
