Другие двери, низкие, тяжелые, часто покрытые плесенью, отворялись в иные места. Большинство из них работники библиотеки тоже видели и, как могли, очищали и отмывали. Двери быстро плесневели снова. За ними обнаруживались чуланы, крохотные и побольше, с отваливающейся штукатуркой, наполненные самым разнообразным хламом и старым оборудованием.
Но были и третьи. Которые открывались в иную бесконечность, с иными книгами.
Эти книги рассказывали то, что хотел посетитель. Не все, конечно. Почти все книги здесь были пусты и мертвы. И лишь некоторые из них умели рассказывать.
Маленькая псица обожала сказки про замки, принцесс и рыцарей. Она не совсем понимала, что это такое, и как выглядит. Но книги старались. Они наполнялись рисунками, доспехами, мечами, турнирами и принцессами в пышных платьях. И, конечно, драконами, похищающими принцесс. И, разумеется, рыцарями, их спасающими.
Когда она стала немного старше, то иногда рыцари вместо принцесс спасали драконов. А принцессы оставались ни с чем. Такие сказки ей тоже нравились.
С каждым прожитым годом псица становилась взрослее, выше и серьезнее. Замки чернели и покрывались копотью битв, все более жестоких. Драконы жгли города и превращали землю в пустошь. Одни армии уничтожали другие.
В переходном возрасте появились романы о любви. Любовь потрясала своей жестокостью и никогда не существовала без боли. Здесь секс ассоциировался только с насилием, а соперничество между самками только с выколотыми глазами.
Жестокость книг и их рассказы о власти возвели её юношеский максимализм в степень. Она начала собирать свою собственную банду.
А книги ей в этом помогали.
***
Как и в любую другую Изнанку, зайти на ту сторону библиотеки способны не все.
Избранными таких тери назвать нельзя. Скорее, это можно назвать проклятием.
Изнанка – мир мертвых, мир прошлого, мир несостоявшегося и состоявшегося будущего, но не мир настоящего. Единственное, что имеет в Изнанке отношение к настоящему, это высокая вероятность собственной смерти.
В Изнанке живая материя столь редка, что является желанной добычей для любого хищника. В одних пространствах Изнанки хищников мало, в других много. Все зависит от количества пищи.
Изнанка Тои Багенге – выжженный мир пустыни, где падальщики давно сдохли от голода, и где давно умершие смогли вновь создать для себя подобие жизни. Мир-осколок, мешанина из спутавшихся пространств, отторгнутая как больной орган своими здоровыми собратьями.
Изнанка Лики Камо – влажный тропический лес, миллион лет назад произраставший на месте города Эйоланда, когда ещё великий Арсин нес свои черные воды к далекому океану совсем по иному руслу, в сотнях километрах отсюда. Лес умер и высох в период столь страшной засухи, что великий Арсин превратился в ручеек. Он терпеливо восстанавливался, как может быть терпелив лес. Но предки суи вырубили его, выкорчевали пни и выжгли корни – как затем выкорчуют и выжгут их самих. С тех пор лес существует только в тени города, неразрывно связанный с ним, до доли секунды. И все умершие в Эйоланде попадают ненадолго именно сюда. А потом уходят дальше. Если их не съедают.
Изнанка Лилы Изуба – глубокий сырой подвал собственной библиотеки. Бесконечные и обреченные вечно гнить, стопки книг способны описать историю любого мира. И любого существа, которое жило или будет в нем жить. Это черный подвал всех миров. И так как любая история ужасна, подвал ужасен тоже. Он всегда стремится стать прошлым, а потому пережить его посещение почти невозможно.
