Лили, запертая во сне - страница 8

Подойдя ближе к дому, Лили обратила внимание на забытые рождественские украшения, которые так никто и не убрал, хотя уже давно прошёл крещенский сочельник, и это считалось плохой приметой.

У неё было подозрение, что зверям это тоже не понравится, как снятая с гвоздя подкова и пролетавшие мимо одинокие сороки.

Прошлое Рождество было вообще никуда не годным.

Беременность повлияла на мамину спину и колени – она упоминала, что хрящи стали мягче, отчего Лили пугалась. В результате мама себя плохо чувствовала и не могла долго что-нибудь делать, двигалась неуклюже, неповоротливо, как морской лев, плавающий по дому. Готовить она не могла – трудно было наклоняться, этим занялся отец, и рождественский обед у него подгорел.

На этот раз мама не подняла Лили, чтобы украсить звездой вершину рождественской ёлки, как бывало каждый год. Даже снеговик с глазками-углями тогда через день растаял – снег долго не продержался.

В новой кухне Лили увидела бумажную гирлянду, которую повесила на крючки стеклянных от пола до потолка дверей, маленькое искусственное деревце посреди стола и несколько наклеенных вместе с отцом на окна снежинок, которые можно было снять и прилепить на следующий год. Они уже сами отваливались, не дождавшись, когда их снимут.

Лили, с Вороном на одном плече, Мышонком на другом и в сопровождении Кротихи и Ужа, подошла к задней двери, той, что вела в кладовку.

Наверху в двери виднелись два стеклянных окошка; через них Лили заглянула в тёмную пустую кладовку. Экраны стиральной машины и сушилки не светились – их никто не включал.

Ворон подлетел к карнизу рядом с дверью.

– По крайней мере, тут дьяволу не пройти, – заметил он.

– Что-что? – опешила Лили.

Ворон махнул на что-то головой.

Над дверью в камне было вырезано колесо со спицами.

– Отпугивает нечисть, – сообщил он. – Значит, слабое место – только новая кухня. В старину знали, что делали. Большая часть этого дома родом из Средневековья. Тогда строили надёжно.

– Всё это немного академично, правда? – заметила Лили.

Слово она узнала в школе и очень этим гордилась.

– А что это значит? – полюбопытствовала Кротиха. – Ворон, а?

– Я… м-м…

– Ворон такой умный, – гордо сообщила Кротиха. – Столько всего знает!

– Может быть, Лили объяснит, – вывернулся тот.

– Это значит, – уточнила Лили, – что совсем не важно, как они туда попали: они ведь уже там.

Ворон распушил перья.

– Кто знает? Может, окажется и важно.

Лили наклонилась к большому окошку внизу двери. Она худенькая, особенно сейчас – должна пролезть. Толкнула собачью дверцу – так, попробовать. Та не шелохнулась. Потом вспомнила, что у Волчка был магнитный ошейник – без него дверца не откроется. Так в дом не могли проникнуть лисы и другие звери, а также соседские коты.

Правда, соседей поблизости тоже не было, с содроганием размышляла Лили. Хотя папа сказал, что не удивится, если через собачью дверцу попытаются проползти пьяницы из пивной.

Лили со вздохом выпрямилась. Она устала. Часов у неё не было, но она и так знала, что никогда ещё не была на ногах так поздно.

– Что случилось? – спросил Ворон.

Лили рассказала про ошейник.

– Значит, нужен магнит? – уточнил Ворон, сидя на подоконнике.

– Да.

– А разве на холодильнике не магниты?

Он смотрел в окно, склонив набок голову.

Лили подошла поближе. Точно. Могла бы и сама догадаться: в конце концов, большой стальной корпус освещал всю комнату – бледно-зелёное сияние от небольшого экрана на холодильнике извещало: «морозильная камера –18°, холодильник –3°». А вокруг были магниты: мерцающие, которые она находила в чулке с рождественскими подарками, другие в форме пиццы из их любимого семейного ресторана, мышь, которую можно нарядить в разные одежды, слова на белых магнитах, в которых были буквы, что изучали в школе, картинки, списки, что купить… слова, из которых складывали стихи: