Учительница завела меня в дом, усадила на диван и укутала в плед. Она заварила мне горячего чая и кому-то позвонила, хотя я не поняла, кому. Мне было всё равно.
Я никак не могла согреться, тряслась всем телом. Миссис Роуз села рядом со мной и крепко меня обняла. От этих объятий мне должно было стать легче, но я только расплакалась.
– Тише, Лили, – прошептала мне учительница и поцеловала в висок. – Сейчас приедут врачи. Они тебя осмотрят, хорошо? Ты не против?
Я отрицательно покачала головой. Мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то обо мне позаботился.
Вместе с докторами приехала и полиция. Я мало понимала, что происходит, да и у меня не было на это сил.
Врачи осматривали меня, задавали какие-то вопросы, а мне хотелось спрятаться ото всех. Мне было стыдно сидеть перед всеми этими людьми в одной пижаме и с лицом в крови. Но, как оказалось, это и спасло меня.
– Как бы она не заболела, – прошептала доктору учительница. – Она просидела на улице несколько часов. Так недалеко и до пневмонии.
Когда меня забрали в больницу, стало страшно. Я никогда не лежала в больницах, и не понимала, что происходит.
Первые пару суток я не помнила вообще, потому что лежала с очень высокой температурой. А потом, когда сознание стало немного яснее, начала паниковать.
Миссис Роуз приходила каждый день. Она читала мне книги, хотя я давно уже не любила сказки. Но слушать этот тёплый, ласковый голос мне было приятно.
Учительница рассказывала о том, что происходило в школе, пока меня не было, что на улице потеплело, что на днях в городе был праздник. И ни словом не обмолвилась о моей матери, которая ни разу так и не пришла.
Меня выписали из больницы через пару недель и отвезли домой. Но не для того, чтобы передать матери. Мне было сказано, что нужно собрать необходимые вещи и на время уехать из дома.
– Ты поживёшь в очень хорошей семье, временно, – объяснила миссис Роуз. – А мы пока поможем твоей маме, хорошо?
Миссис Роуз стала для меня единственным близким человеком, поэтому я ей поверила. И только её присутствие придавало мне храбрости, когда я заходила к себе домой, как оказалось позже, в последний раз.
Я прошла наверх в свою комнату и стала собирать одежду в большую сумку. Учительница осталась внизу, как я и просила.
– Привела в мой дом копов, а теперь уходишь? – спросил знакомый голос, и я вздрогнула.
– Мама, – прошептала я и обернулась. На мгновение на моём лице появилась улыбка. Как бы там ни было, я соскучилась по ней.
– Не смей меня так называть, – бросила она в ответ. – Собирайся и проваливай из моего дома.
– Миссис Роуз сказала, что я скоро вернусь, – проговорила я едва слышно, но мать только рассмеялась.
– Ты больше никогда не вернёшься в этот дом, помяни моё слово, – сказала мать. Я начала плакать. Мать закатила глаза.
– Ради Бога, прекрати этот концерт, – резко произнесла она и вышла из комнаты.
Я села на пол и продолжала плакать, пока на плечи не легли чьи-то руки. Подняла голову и увидела миссис Роуз.
– Пора идти, милая, – сказала она ласково, но я только отрицательно покачала головой.
Никакие уговоры на меня не подействовали и, несмотря на все возражения учительницы, социальные работники вынесли меня из дома руках. Я продолжала плакать и вырываться, но безуспешно.
Мать только стояла на крыльце и самодовольно усмехалась. Думаю, она была счастлива.
С тех пор моя жизнь полностью изменилась. Она не стала счастливее или несчастнее, просто другой.
