– Самое худшее, что может быть с человеком, – проговорил Неттесгейм. – Тобой овладел дьявол, несчастный. А впустил ты его потому, что оказался слаб. И грехов за тобой, кабатчик, видать, тоже водилось немало. В праведника демон не вошел бы так легко. Праведника искусить нужно! Значит, Гиббон? Обезьяний демон. Один из легиона. Что ж, сильный был противник, но теперь он в надежных руках, я надеюсь на это. Архангел Михаил уже прихватил демона за грязную шкуру и теперь решает его судьбу.
Агриппа Неттесгейм встал со стула, расправил плечи. Взглянул на стоявших у стены ученика, коменданта и отца-инквизитора.
– Я услышал все, что хотел. Можете послать за его родными, пусть заберут бедолагу. И пусть прихватят для него одежду. И молятся каждый день за его душу.
– Но кого он видел, мастер? – выходя вперед, вопросил комендант. – Там, в комнате, где остановился его гость?
– Да, кого он видел, мастер Неттесгейм? – повторил вопрос отец-инквизитор, тоже выходя за ним. – Вернее, кого слышал?
– А сами не догадались? – усмехнулся Неттесгейм. – С кем призваны бороться вы, святой отец, неусыпно, в силу вашего сана? Мой ученик, объясни господам. Нет, пусть они скажут сами.
– Не верится, – прошептал комендант.
– Чтобы у нас, в нашей округе? – тем же осторожным шепотом произнес отец-инквизитор. – Совсем не верится.
– А поверить стоит, – сказал экзорцист. – Трактирщик слышал одну из подруг прародителя зла, имени ее я не знаю, и принял в себя демона Гиббона. Что тут может быть неясного?
– Но кто тогда был его постояльцем? – спросил комендант.
– Да, кого он угощал обедом? – не выдержав, вопросил отец-инквизитор.
– Да, мастер Неттесгейм, – из-за спины экзорциста пролепетал герр Шнетке. – Кого я угощал обедом? И кому нес вино?
Экзорцист обернулся:
– Вы угощали самого хитроумного, неуловимого и жестокого из земных слуг дьявола. Из тех, кто бродит по дорогам земли во плоти и крови. – И вновь обратил взор на ученика, коменданта и отца-инквизитора. – Того, за кем я гоняюсь уже долгие годы. И кто раз за разом, как скользкий змей, уходит у меня из рук. – Он сжал высокую резную спинку стула. – Его зовут Фауст, доктор Иоганн Фауст. А теперь скажите, кто-нибудь из вас слышал прежде это имя? За ним уже стоят великие беды. Но что будет впереди?
Но этого имени никто не знал.
– Что же дальше, мастер? – осторожно спросил комендант.
– Теперь я должен посидеть у огня, выпить вина и съесть жирного каплуна или хороший поросячий окорок – такие процедуры, господа, отнимают немало сил даже у подобных мне.
Агриппа Неттесгейм сидел в широком кресле у огромного камина. Он уже славно отужинал. На блюде грудились останки распотрошенного каплуна. Глядя на огонь, экзорцист неторопливо пил вино, когда в залу осторожно вошел слуга хозяина замка и, не смея приблизиться, негромко сообщил ему:
– Вам письмо, мастер.
– Мне? – Он даже не обернулся. – Здесь?
– Да, мастер.
– И кто же прознал обо мне? Мой мальчик, подай мне его.
Герберт, бледный лицом, призывно махнул слуге, тот подошел; Герберт вяло перехватил конверт и передал его учителю. Слуга испарился. Молодого школяра уже несколько раз стошнило – вид одержимого не выходил у него из головы. Из сердца тоже. А еще ему было страшновато: не вошел ли демон в него и не прячется ли там до срока? Впрочем, страшно было всем, кто видел действо.
Неттесгейм отставил кубок и принял свиток, залитый сургучной печатью.
