— А то, что в итоге только мое вмешательство помогло выиграть время и спасло господину Ренье жизнь, не имеет значения? — спросила глухо.
Начальник крякнул, не иначе как от наглости подчиненной.
— Джоэль, — мягко обратился он к черному, — светлый маг может противостоять нежити?
— Разумеется, нет!
— О чем и речь. — Ризаль развел руками, но Лина видела это лишь краем глаза — не могла заставить себя вновь посмотреть на него прямо. Слезы и так стояли где-то у самого горла — не хватало еще глупо расплакаться всем на потеху. — Белый маг не в состоянии оценить ни силу нежити, ни определить место ее сосредоточения в теле. Что было бы, если созданного тобой щита оказалось недостаточно? Мертвец разорвал бы вас обоих.
— То есть… — Линетта все-таки пересилила себя и посмотрела на главу в упор. — То есть, если бы я не вмешалась и бросилась за помощью, никакого выговора не было бы?
А ведь она так и думала, там, на берегу. Только ей показалось, что жизнь — пусть и вредного и почти ненавистного — напарника важнее правил. Как же она ошиблась…
— Правила писаны кровью, — жестко произнес Ризаль и вновь приподнял свой вездесущий указательный палец. Лина поморщилась. — Вот именно, — поддержал начальник, рассудив, что морщится она от величины своего проступка.
— Значит, выговор? — спросила Линетта безжизненно и на сей раз опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Кисти сжались в кулаки. Ногти впились в ладони.
Ее и так предупреждали, что оплошность на экзаменах может стоить ей карьеры. Распределение в Прибрежье было компромиссом, шансом исправить то, что она натворила. Всего три года без выговоров от руководства и жалоб от коллег, и на произошедшее обещали закрыть глаза.
Год, она выдержала всего год…
— Выговор, — безжалостно подтвердил Ризаль. — И отстранение. — Лина изумленно вскинула голову, наконец оторвав взгляд от комкающих юбку пальцев. Начальник в очередной раз развел руками. — Джоэль отказался с тобой работать. И он в своем праве.
Линетта стиснула зубы. Все верно: давно прошли те времена, когда белые маги были в более выигрышном положении, чем черные. Сейчас же стремление восстановить равноправие порой доводило до прямо противоположного: светлых притесняли, дабы не обидеть вечно обиженных темных. Если бы с Ренье отказалась работать она, а глава гильдии, сам являющийся белым магом, оказался бы столь глуп, что удовлетворил бы подобную просьбу, то его тут же обвинили бы в предвзятости и выгораживании своих. Так же со стороны все выходило красиво, чинно и благородно. А заодно здорово поднимало авторитет Ризаля в глазах подчиненных, владеющих другим цветом магии, словно крича: «Смотрите, ребята, вы все для меня равны».
Больше несправедливости Лина не любила только подобные политические игры.
Плакать расхотелось, зато появилась злость.
— Я уволена? — спросила она уже без эмоций. Пальцы на подоле расслабились.
Повисло молчание. Даже Ренье, до сих пор полулежащий на стуле, подобрался и сел ровно, глянул на бывшую напарницу с опаской.
Лина вскинула подбородок, отбивая его взгляд своим. Что, не ожидал, что в попытке потешить свое самолюбие доведет до такого? Да, Лину в местной гильдии не жаловали, но не могли не признавать ее полезность.
— Посмотрим, — загадочно произнес Ризаль и перевел взгляд на напрягшегося темного. — Джоэль, будь добр, оставь нас.
— Как скажешь, — панибратски отозвался Ренье и поднялся. Сделал шаг по направлению к двери и вдруг вернулся. — А…
