Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - страница 7

В первую очередь на фоне очевидных уже тогда больших стратегий могущественных государств и союзов – США, КНР и Евросоюза, а также на фоне тяжелейшего системного кризиса в самой России Путин определяет свою исходную позицию: «Положение действительно сложное. Однако отпевать Россию как великую державу, мягко говоря, преждевременно». В чем со стратегической точки зрения Россия «просела» в 1990-е годы? «На протяжении всех этих лет, – пишет Путин, – мы двигались как бы ощупью, наугад, не имея четких представлений об общенациональных целях и рубежах, которые обеспечат России положение высокоразвитой, процветающей и великой страны мира». В противоположность предшественникам Путин с самого начала заявил, что собирается «предложить народу стратегию возрождения и расцвета России».

Тут надо сделать отступление и провести важное различение, без которого мы все время будем путаться в предмете нашего исследования и перескакивать с одного уровня на другой. Несмотря на то что в рассматриваемой статье Владимир Путин несколько раз говорит о «стратегии», эти слова по большей части никакого отношения не имеют к тому, что принято называть «большой стратегией». Путин в основном ведет речь о «долгосрочной общенациональной стратегии развития», которая имеет прежде всего социально-экономическое измерение, а «большая стратегия» реализуется на уровне взаимоотношений между государствами, борющимися за могущество, то есть представляет собой высший и окончательный уровень стратегии в целом. Воспользуюсь одной из формулировок известного исследователя стратегий Эдварда Люттвака: «Независимо от того, как мы видим большую стратегию – статически, как здание, или динамически, как нечто вроде очень сложно устроенного фонтана, – она представляет собой заключительный уровень, на котором все, что происходит на вертикальном и горизонтальном измерениях, наконец-то сходится воедино, чтобы определить итоги»[14].

В отношении большой стратегии Путин просто заявляет, что она будет. Слова о «возрождении и расцвете России», о возвращении ее в «первый эшелон» государств в статусе мировой державы – это обещание. А в остальном Путин говорит о «долгосрочной стратегии развития», которая должна обеспечить России ресурсы для реализации большой стратегии – стратегии реванша. Впрочем, еще несколько важных слов прозвучали уже тогда, и они дают нам направление для того, чтобы расшифровать основные параметры большой стратегии Путина.

На первый взгляд слова о поиске «своего пути» являются просто полемическим пассажем, направленным против идеологов 90-х годов. Путин даже уточняет, что «простой перенос на российскую почву абстрактных моделей и схем, почерпнутых из зарубежных учебников», а также «механическое копирование опыта других государств» неприемлемы, так как связаны с «чрезмерными издержками». Однако эти слова можно прочесть и по-другому. Не исключено, что уже тогда Путин понимал, что с чрезмерными издержками связан выбор большой стратегии в рамках вообще западного паттерна. Ниже я вернусь к этому предположению.

Итак, фактически пообещав России большую стратегию реванша, Путин возвращается на оперативный уровень и говорит о долгосрочной стратегии, задача которой – преодоление в короткие сроки затянувшегося кризиса и создание предпосылок для быстрого социально-экономического развития страны. Путин настаивает на скорости, так как времени у страны нет. Почему? Потому что большая стратегия, которую собирался реализовывать Путин, неизбежно должна была отразиться, проявить себя в тех изменениях, которые ждали страну, а значит, по этим косвенным признакам не только друзья, но и недруги с конкурентами должны были увидеть: Россия возвращается в «Большую игру» со своей большой стратегией. А это в свою очередь означало раньше времени спровоцировать недругов и конкурентов на контрмеры. Впрочем, это уже разговор о большой стратегии, а мы пока вернулись на оперативный уровень долгосрочной стратегии развития.