– Сегодня десять лет с того дня, как мы здесь оказались.
Вдруг я всё понял. Это три игрушки какого-то ребёнка, выкинувшего их из-за поломок. Мне вдруг стало обидно за них, и я собрал всю волю в кулак:
– Пойдём!
– Куда мы можем пойти? – захныкал медвежонок с оторванным ухом.
– Мы пойдём искать вам новый дом!
– Но откуда мы его возьмём? Кому мы нужны? – взволнованно звякнул стеклом компас.
– Пойдём же!
Тут я услышал звук, будто бы из прошлой жизни. Песня, моя любимая! Это же, это ж… Мой телефон!!! Я быстро вынул его из кармана. Он чуть побился, чуть промок, но это было не самое страшное. Мне звонила мама.
Я дрожащими пальцами принял звонок и упавшим, хриплым голосом просипел в трубку:
– Алё?
С другой стороны мне ответил грустный, но такой живой мамин голос! Мне захотелось прижаться к нему, и я улыбнулся.
– Але! Филюшка, иди домой, пожалуйста! Куда ты ушёл, мы беспокоимся! Филюшка!
– Да, хорошо, мам, – мне стало её так жаль!
Она как будто стала маленькой. А я неожиданно вырос.
Я сбросил звонок.
– Так у тебя есть дом? – ночник без ручки был ошеломлён.
– Ну да…
И я подумал, что наверно, ничего не случится, если я сейчас пойду домой. Ну что поделать, планы поменялись.
Но меня опередил медвежонок:
– Если у тебя есть дом, то иди туда. Там тебя ждут, наверно.
– Мы не обидимся, – дружелюбно кивнул стрелкой компас.
Я ответил почти что со слезами в голосе:
– Ну, было интересно, спасибо.
И пошёл искать выход. Бродил кругами, пока не увидел берёзу. Так как выхода не было видно, я залез на ветку, казавшуюся мне наиболее крепкой, и спрыгнул на другую сторону. Как ни странно, я приземлился недалеко от магазина, куда хожу каждый вечер. Я побежал. Ветер стегал меня по лицу. А я лишь улыбался. А глаза слезились то ли от ветра, то ли от свободы и потрясения.
Я киваю милой консьержке, взлетаю по лестнице, наваливаюсь на дверь…
И вижу, как папа быстро запихивает в шкаф мои детские фотографии. А мама резко закрывает все вкладки на ноутбуке.
– Филюшка! Ты вернулся!
– Мы с мамой очень беспокоились!
Потом мама погнала меня в душ мыться. Да я и сам этого хотел! Столько засохшей грязи, пыли и грязной воды с меня никогда разом не отваливалось! Затем папа дал мне кружку чая, и мы с ним порубились в игры по сети. Лёг спать я очень рано, без ужина. Странно, я не проголодался, хотя с завтрака ничего не ел.
***
– Фили-ипп!
Я на автомате поправляю маму:
– Фил!
– Хорошо, Фил, вынеси мусор.
Я лениво потянулся и скатился с кровати вниз. Это больно, но это уже традиция. Мама гремит тарелками на кухне. Папа бреется. Суббота.
Я встаю и иду чистить зубы. Мы стоим с папой рядом и хлопаем ногами по заднице друг друга. В конце концов я теряю равновесие и падаю.
– Филипп! Вынеси мусор до завтрака!
– Иду-у!
Папа дает мне прощальный пинок, и я иду в коридор. Беру мусорный пакет, обуваюсь и вылетаю за дверь. Я вызываю лифт и долго жду, пока он доползёт на седьмой этаж. Затем, зевая, захожу внутрь и не глядя жму кнопку, но промахиваюсь и случайно вызываю диспетчера.
– Слушаю вас…
– Я случайно.
Прежде чем бросить трубку, она успевает проворчать что-то про «издевающихся подростков» и «не ценящих труд».
Я вздыхаю и жму на первый этаж. Кажется, лифт еле тащится. Я начинаю рассматривать пакет.
Старые листовки, упаковка из под молока и… фотографии. Мои фотографии. Я присматриваюсь, и одна из них кажется мне очень-очень знакомой. Сквозь пакет ничего не видно, поэтому я разрываю его и достаю фотографию. Остальные фото кружатся по лифту. Я вглядываюсь в фото. Я вижу сидящего себя в обнимку с какими-то вещами. Дзиньк. Двери лифта открылись. Я поспешил к выходу, на солнце. Консьержка постаралась успеть сказать мне, что я забыл мусор в лифте, но я уже выбежал на улицу. Я изучаю снимок.
