– Круто, прям чистое стрингерство – вербовка и использование местных жителей. А потом?
– А потом на них и дальше работал. Сейчас фрилансер и все больше для АМИ снимаю.
– Почему? Неужели лучше, чем британцы? – удивился я.
– Деньги, – все западные агентства берут со съемки одну-три карточки максимум – ну, скажем по пятьдесят баксов. А то же АМИ может взять двадцать кадров, по четыреста рублей за штуку. Вот и прикинь. А то, что престижно, так у меня там уже большой портфель. Хватит. Да и выставки я в Европе делал про Чечню.
– Это очень интересно, я вот за копейки бомблю все подряд. На судах снимаю. Презентации всякие. Искусство современное.
– Ох, Дима, знаю я это их искусство, видел в Париже, – сочувственно посмотрел на меня Мурад, – давай-ка, друг, обменяемся лучше контактами, что-то возникнет на горизонте, и я тебе маякну.
Такова жизнь, и это давно не новость: ты можешь быть крутым фотографом и безуспешно стучаться в разные двери. А можешь просто оказаться в нужное время в нужном месте, и тебя не только возьмут к себе, но еще и сами всему научат.
Мы отдежурили в Кадашах до вечера и разъехались по домам. Если вникать в суть, то это был один из наиболее интересных конфликтов между москвичами и городской властью, уникальность которого заключалась в том, что жители города одержали какую-никакую, но победу. Люди, выстроившиеся живой цепью на подходе ко второму Кадашевскому переулку, фактически остановили собой технику и не позволили ей проехать на территорию слободы и Храма Воскресения.
Оставалось пара недель, и я уже практически сидел на чемоданах. Если, конечно, чемоданами называть мой городской рюкзачок и микро-палатку. Думая о поездке, работать становилось заметно легче и веселее. Воодушевленно убираюсь в квартире, режу салат из фруктов, а между делом стираю в машинке шмотки. Хозяйственный… как сумка. Или как мыло. В любом случае, очень нетипичное для меня свойство.
Кроме всяческих светских новостей, которыми эти две недели были основательно сдобрены, я поснимал митинг возле посольства Киргизии. Шумно, многолюдно и напряженно. Участники требовали ввода российских войск в Киргизию, чтобы остановить столкновения между этническими киргизами и узбеками. Ситуация на юге Киргизии полностью вышла из-под контроля. В руках у людей оказалось куча оружия. Это была уже не просто конфликтная ситуация, а реальная межнациональная бойня. Настоящая революция, прошедшая точку невозврата, с массой жертв и временным правительством, возглавляемым кавалером монгольского ордена Полярной звезды – Розой Отунбаевой. Женщина-президент в стране с мусульманским населением – это и правда достойно уважения. В целях предотвращения дальнейшего захвата оружия, временное правительство разрешило военным стрелять на поражение, а сотрудникам милиции – применять табельное оружие в полной мере. Но, кроме этого, Отунбаева попросила Россию прислать в Киргизию войска для подавления беспорядков. И ее привлекательность для меня мгновенно померкла. Конечно, не знаю, как поступил бы я на месте Розы Отунбаевой. Но я не на ее месте. Мне бы со своей жизнью разобраться.
Тридцатого июня, прямо с утра, я заскочил в Контору, и, предупредив, что меня весь месяц не будет, рванул оттуда на поезд до Питера, отходящий с Ленинградского вокзала. За спиной болтался рюкзак, в кармане лежала пачка сигарет, да подробный план-схема попадания в местечко с незатейливым названием Куокканиэми, что неподалеку от российско-финской границы.
