– Ну как? – с улыбкой поинтересовалась пони.
– Отвратительно!
Вместо того, чтобы нахмуриться или отругать, она залилась звонким смехом.
– Я знаю. Это ведь настойка из полыни, – она ехидно улыбнулась.
– Настойка… Чего?
– Полыни. Лекарственное растение. Зажми нос и пей.
– Она вонючая.
– Запомни на будущее: чем более гадко на вкус растение, тем оно полезнее.
Поняв, что другого выхода у меня нет, я взяла кружку и сделала большой глоток. Поморщилась, но проглотила.
– Умница. А теперь скажи, как ты оказалась в реке?
Я постаралась сосредоточиться на своих воспоминаниях, но они были слишком размыты. С трудом представляя в голове картины прошлого, я начала:
– За мной гнался медведь. Единственным способом спастись от него было перебраться по мосту на другую сторону через реку. Я помню, как встала на одну из досок и провалилась вниз, а из-за того, что я не умею плавать, стала тонуть.
Я поежилась. Проговаривая всё это вслух, я будто вновь оказалась в воде и захлебывалась без шанса на спасение.
– Больше ты ничего не помнишь? – ласково спросила она.
– Я… Я оставила свои вещи, там, в лесу.
– Где именно?
– На опушке, около большого раскидистого дуба. Ты знаешь, где это место?
– Примерно представляю. Думаю, с твоими вещами всё будет в порядке. Туда мало кто захаживает. Поэтому не стоит беспокоиться.
– Надеюсь, что так, – я не разделяла уверенности этой странной пони.
– Есть хочешь?
Я отрицательно помотала головой. После того как она дала мне эту так называемую полынь, я вообще не хочу брать в рот ничего в этом доме.
– Как тебя зовут?
Она продолжала заваливать меня вопросами.
– Афина.
– Весьма необычное имя, а меня – Минерва.
Я внимательно посмотрела в её карие глаза.
– А как ты вообще оказалась в лесу, девочка?
– Это очень долгая история. Не думаю, что…
– Погоди. Я только чайник поставлю и сразу вернусь.
Кажется, она не понимает намеков. Я тяжело вздохнула и принялась ждать возвращение Минервы, чтобы начать свой рассказ.
***
Когда я закончила свою долгую историю, Минерва тяжело вздохнула.
– Тебе многое пришлось пережить, но стоит отпустить прошлое и начать новую жизнь, – она заключает меня в объятия, и я чувствую, как на меня падает слеза.
Соленая капля прочерчивает кривую дорожку на моей шкуре и падает вниз.
– Моя жизнь тоже далеко не безоблачная, я много натерпелась от судьбы. Она посылала мне слишком много трудностей и испытаний. Я держалась из последних сил, чтобы не сломаться… Чтобы меня не смогли сломать, – она тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на меня. – Я и мой брат ничего не знаем о своих настоящих родителях. Сколько нас помню, мы росли в религиозном детском доме. Между нами всегда существовала особая связь, пока его не забрали у меня. Моего брата взяли в приёмную семью, и я навсегда потеряла его… – несмотря на всю жизнерадостность Минервы, сейчас, при воспоминаниях о дорогом её пони, она была слаба и скинула маску, явив настоящую себя.
Я не выдержала и, подавшись вперед, заключаю её в крепкие объятия. Она не сопротивлялась, и с минуту мы сидели в полной тишине.
– Что было дальше? – осторожно спросила я, опасаясь надавить на больное.
Она смахнула слезы с глаз и продолжила:
– Потом меня отправили в школу, где я училась целительству. Даже не обладая потенциалом к магии, я всё равно была одной из лучших учениц. Всё шло своим чередом, пока я не пристрастилась к алхимии. Эти запретные знания манили меня и будто просили, чтобы я её изучила. Поддавшись искушению, я стала все глубже вникать в её суть. Первое, что я усвоила, принявшись за теоритическую базу – это то, что познание алхимии невозможно без изменения мышления. Второе – это очень длительный и кропотливый процесс. И третье, самое важное, алхимию надо разгадать, как загадку, а не прочитать, как ответ в книге. Я была уже почти близка к разгадке, как вдруг меня отчислили. Религиозный культ посчитал это ремесло грязным и неподобающем кобылке. Кстати говоря, именно там я и получила кьютимарку. В тот день я собирала под храмом растения и впервые сотворила колбочку с зельем. Всё это время я не переставала страшно скучать по брату и надеялась на то, что когда-нибудь смогу увидеть его вновь, – она снова замолчала, а задумалась.
