После семинарии Михаил получил первое назначение: стал дьяконом в храме, что всего в нескольких километрах от семинарии, где и прослужил почти три года, пока не получил новое назначение в Ясногорск.
Что можно сказать о Ясногорске? Городишко небольшой, жителей около тридцати – тридцати пяти тысяч будет. Церковь одна на весь город, да и та, если так можно выразиться, действует наполовину. С самой войны церковь почти не ремонтировалась. Дмитрий, настоятель храма, был стар и немощен, а городские власти, естественно, помощи не оказывали. Да и отец Михаил, приняв храм, ни на кого не уповал. На Господа да на себя.
Были при храме и помощники у него. Тихо помешанная Полина да сторож, он же истопник, Архип Матвеевич. Архип Матвеевич – так он всегда сам представлялся – был уже на пенсии, но ещё довольно крепкий старик. Жили они с Полиной тут же, при храме. В войну Полина потеряла своих детей. Бомба полностью разрушила дом – на месте, где он стоял, была огромная воронка. Полина, ещё совсем молодая, как и все женщины с деревообрабатывающего комбината, где она работала, была направлена на рытьё противотанковых рвов. Двое её детей оставались со свекровью. Когда увидела воронку от дома, то потеряла сознание, а когда пришла в себя – тронулась умом. Она никому не доставляла никаких хлопот, была очень трудолюбивой, тихо жила в маленькой комнатушке уцелевшей половины церкви. Вот только изредка слышен был не плачь, нет, то был приглушённый вой. Она не плакала, а выла. Тихо, как волчица. Так при церкви и выжила в войну, а после войны осталась здесь же, помогая по хозяйству.
Сказать, что было тяжело восстанавливать храм – это, наверное, даже частично не выразить всё то, что приходилось преодолевать. Чиновники городские лица воротили, как будто от отца Михаила смрад шёл какой. Причин отказать в какой-либо помощи было больше, чем достаточно. Вся страна, понимаешь ли, напряглась, преодолевая послевоенную разруху, не хватает материальных средств на восстановление народного хозяйства, а он тут со своей церковью. Совести, в общем, совсем нет.
Легче было договориться напрямую с руководителями предприятий. Хотя и с большим трудом, но от них удавалось заполучить иногда то куб доски, то кирпичей сотню-другую, то мешок цемента. А про руки и говорить нечего: всё приходилось делать самому. Кое-какую помощь оказывал епископ из области.
Вот так в трудах шли годы. О личной жизни как-то некогда было думать. Не сложилось. Так оно может быть и к лучшему. Не умел отец Михаил добро наживать семейное. Всё, что удавалось достать или купить, нёс в храм. Заиграет новая рама только что вставленным стеклом на солнце, и нет, казалось бы, большего удовольствия видеть, что ещё одно дело завершилось.
* * *
– Ну, кажется, всё. Пора, – отец Михаил оторвался от воспоминаний.
Провожать отца Михаила вышли Полина да Архип. Архип, смахнув слезу, молча пожал руку. Полина же, прижавшись к груди отца Михаила, тихо выла, без слёз, только вздрагивали плечи. С трудом оторвав её от груди, благословив обоих на прощанье, отец Михаил твёрдым шагом тронулся в путь.
Он не переживал по поводу того, что идти придётся пешком чуть ли не через пол страны. Брать деньги в долг у прихожан он не хотел, ибо знал, что отдать долг сможет очень нескоро.
– Бог даст день, даст и пищу, – спокойно рассуждал отец Михаил по поводу того, что с собой денег почти нет.
