Слова сестры о влюблённости подруги он сразу же выбросил из головы, как нечто малозначимое и ненужное, а вот то, что Алхазова быстро бегает, очень обрадовало. Как раз в её возрастной группе не хватало бегунов.
– Юля, чего молчишь? К концу мая, к соревнованиям успеем поднатаскать. Конечно, маловато времени, месяц тренировок… Но хоть что-то, – Сашка бросил взгляд на спортивную обувь девочки. Хмыкнул: – Хотя, если ты в этом кошмаре так бежала, представляю, как полетишь в нормальной обуви.
Юлька обиделась за кроссовки. Сама их выбрала, на толстой подошве, разноцветные, со стразами – красота! Она уже догадалась: зря избегала встреч с Ложкиным. Ему совершенно всё равно, как она к нему относится, слова Маринки он не принял всерьёз. Сашке важнее умение Юльки быстро бегать, а до остального ему и дела нет. Мало ли, что малявки выдумали. Она сначала обрадовалась: теперь можно не прятаться по углам, потом расстроилась, получается, как девочка, совершенно ничего для него не значит. Мимо них пробежали отставшие мальчишки, Юлька дёрнулась следом. Обгоняют! Ложкин схватил за локоть.
– Завтра тренировка у легкоатлетов. Я скажу про тебя Мурату Аслановичу.
Юлька высвободила руку.
– Я подумаю. Учитель уже предлагал мне заниматься.
В жёлто-карих, как у сестры, глазах, сверкнуло возмущение с долей злости, но голос прозвучал мягко, словно он обращался к непослушному ребёнку.
– Юля, я надеюсь на тебя. Не подведи. Нельзя думать только о себе, кто-то должен отстаивать честь школы на соревнованиях.
Она вздохнула, ругая себя за мягкотелость.
– Хорошо.
– Умница! – Сашка взял её за руку и крепко сжал. – Беги, а то ваши черепахи на повороте показались.
Юлька обернулась. Черепахами он обозвал Симакову с Калугиной и тяжеловесную коротконогую Мадину Арзумян.
***
Вернувшись из школы в седьмом часу вечера, Юлька вспомнила про задачи по химии, про другие не сделанные уроки и расстроилась. За ужином, отказавшись от гуляша, быстро проглотила омлет. Выпив компот, собралась к себе в комнату, но её остановила мать.
– Погоди, нужно поговорить.
У Нико даже уши зашевелились от любопытства. Он стал медленнее жевать. Алан Дамирович шикнул на сына.
– Ешь нормально, тебя это тоже касается.
– Вначале июня отправим вас к дедушке Дамиру. У папы отпуск намечается, и мы решили сделать в доме ремонт, – пояснила мать.
Юлька замерла, очень хотелось снова попасть в Эленичи, повидать дедушку, но опасалась усиления кошмаров. Зная, как мать тревожится за неё, перестала говорить, что изредка ей продолжал сниться один и тот же сон, после которого она долго приходила в себя. Снова и снова Юлька пыталась не пустить бабушку на улицу, во сне казалось, если удастся задержать в подвале, то она останется в живых. Но никогда этого не удавалось.
– Дочь, ты как? – поинтересовалась Ирина Львовна.
– Нормально.
Отец облегчённо выдохнул. Мать обрадовалась.
– Мы не меняли обои с тех пор, как построили дом. У тебя в спальне пора зверушек со стен содрать, у Нико убрать обои с машинками.
В спальне Юльки висели светло-розовые обои с рисунком из разных забавных зверушек, постепенно они заклеивались плакатами, рисунками, фотографиями и вскоре детская расцветка стен перестала бросаться в глаза. У брата происходила похожая картина, только вместо зверушек на обоях в его комнате красовались машинки из мультиков.
– Только чур, расцветку выберу сам, – обрадовался Нико.,
