– Послушай братик, а разве лист номер один не должен находиться ярусом выше?
– Конечно, лист номер один находиться на самой высокой точке дерева, а почему ты спрашиваешь?
– Просто вот этот листочек говорит, что его зовут лист номер один.
– Так это же лист тысяча двадцать один, должно быть ты перепутал.
– А ты спроси его сам? – шепотом, еле слышно ответил лист тысяча двадцать два.
– Хорошо, спрошу, – весёлым голоском ответил лист тысяча двадцать три. – Привет братик, листик тысяча двадцать один!
Но лист тысяча двадцать один ничего не ответил ему в ответ.
– Эй, лист тысяча двадцать один, ты слышишь меня? – на этот раз громко крикнул ему листочек.
– Ты к кому обращаешься, здесь таких нет, – надменно ответил.
– Хм, а как же тогда зовут тебя?
– Я лист номер один, и не кричи так больше, тебе по иерархии надлежит со старшими разговаривать более почтительным тоном.
– По какой такой и…ехарти или как её там, да вообще что это такое, мы же все братья, все равные и одинаковые, почему ты называешь себя листом номер один, ведь ты на самом деле лист тысяча двадцать один?
– Во-первых, ты ошибся, я лист номер один, а никто иной, во-вторых, раз я лист номер один, значит я самый старший из всех листьев, и вы должны слушать меня, и подчиняться, это ясно тебе!? – громко, во всеуслышание прокричал злым голосом лист тысяча двести двадцать один, для того чтобы вся ветвь услышала его речь.
Листья на ветви сначала замолчали, а затем наперебой стали задавать вопросы листу тысяча двести двадцать один, а теперь уже новоявленному самозванцу листу номер один.
– Ты же не лист номер один, лист номер один находиться на самом верху, и почему если твой номер меньше значит ты старше?
Лист снова молчал, выдерживая паузу, а затем промолвил: – Я лист номер один по своему рождению, и кто обращается ко мне по другому имени я не отвечу, и так как я самый старший лист на дереве я могу дать вам новые имена. Первые из вас кто отбросят сомнения, и признают меня своим старшим братом, получат самые близкие ко мне номера два, и три, и станут моими верными помощниками.
– Обманщик, ты не лист номер один, – закричали листья.
Но были и те, кого смутили его слова, лист тысяча двадцать два тихонько обратился к самозванцу: – Прости меня, братик лист номер один, а мог бы ты дать мне другое имя?
– Я дам тебе другое имя только после того, как ты докажешь мне свою преданность, и обратишь моих недругов, которые называют меня обманщиком на верный путь, чем больше листов ты переубедишь, тем быстрее я дам тебе второе имя после меня, – со злорадством ответил самозванец, – Но смотри, ко мне многие уже обратились за новым именем, если ты не успеешь переубедить других, то так и будешь носить своё презрительное имя – тысяча двадцать два! – сказал самозванец, и рассмеялся. Листик в панике сразу начал уговаривать других листиков признать самозванца.
– Ты что говоришь такое, он лжец, и ты хочешь стать лжецом, дерево наш отец, и нет главнее него, и только он дает нам имена, – с огромным возмущением ответил лист тысяча двадцать три.
Но, к сожалению, были и другие, которые усомнились, и приняли самозванца. И вот рядом с самозванцем начали появляться листья два, три, десять, пятьдесят, и получав свои имена они были счастливы, и горды. Лист тысяча двадцать два тоже получил новое имя, но к его разочарованию только пятьдесят три. Самое страшное то, что получив новое имя они все хотели все равно получить имя ближе к номеру один, и самозванец только потворствовал этому, тех кто больше ему угождал он подвигал ближе к себе, а других напротив отдалял, тем самым он посеял зло, и распри между листьями на всей ветви.
