– Хоть бы в порядок себя привёл! – поучает начальник. – Почему опять в этом ужасном свитере? Постирать одежду не думал? Вон на рукавах грязь! Я тебя вчера в этом прикиде видел – у тебя другие вещи есть? Чистые.
– Пуджанни-им[8], – тянет Тэун. – Не ругайтесь так, вам нельзя нервничать в вашем возрасте. Я вам в прошлом месяце витамины покупал, вы их разве не пьёте?
– Кван, заткнись.
– Ладно.
Начальник Кан смеривает Тэуна внимательным взглядом и вздыхает, прикладывая руку ко лбу, будто его мучает мигрень.
– Квисин с тобой, детектив. Не был бы ты таким талантливым дураком, давно бы сослал тебя в Пусан, с рыбаками разбираться и мафию местную пугать… Что вчера нашли необычного?
Тэун моргает.
– Не хитри, – цыкает начальник, – мне Юнсу уже донёс, что ты опять обнаружил то, что от глаз полицейских ускользнуло. Ну?
– Там кровь была… – подбирает слова Тэун, зная, что его выкрутасы начальника бесят. Он никогда не может объяснить, как находит улики, которые следователи не замечают, в местах, где те быть не должны вовсе.
Причина раздражения начальника Кана понятна: однажды Тэун представил улику как доказательство в деле об убийстве молодой женщины на окраине города, но нашёл он её в доме директора агентства недвижимости, где работала жертва. Пробрался туда Тэун ночью и без ордера, повинуясь своему чутью, и за незаконное вторжение сторона защиты его чуть не сожрала. Дело едва не развалилось, у обвинения не было подтверждающих показаний – прокурор рвал и метал, грозясь уволить Тэуна и всё его отделение, начиная с начальника Кана. Пришлось выкручиваться в короткие сроки, и, если бы не Юнсу, Тэун давно бы работал дежурным в каком-нибудь захудалом отделении в Намъянджу. Юнсу тогда вовремя отыскал свидетеля, бухгалтера из агентства, который уже хотел линять из страны. Дело они выиграли, но Тэуну был предъявлен строгий выговор. Не первый на его памяти – и не последний.
– Не в доме местного чиновника, я надеюсь? – бурчит начальник Кан.
– Под мостом, – мотает головой Тэун.
– Уже хорошо. Тогда вопрос к полицейским реки Ханган, как они не заметили следов. Дальше?
– Дальше… – Лису видел. Не говорить же об этом? Начальник и без того на взводе. – Проследил, чтоб судмедэксперт собрал материал, поговорил с господином Ю.
– Дальше.
– Поехал домой с Юнсу. В смысле, он подбросил меня и уехал к себе. Мы не живём вместе, если что.
– Надо полагать! – гаркает начальник. – Юнсу, конечно, святой, но не настолько, чтобы терпеть тебя круглые сутки.
– А вот это обидно, пуджанним. – Тэун поджимает губы, строя скорбную мину на обломках порушенной самооценки.
Начальник фыркает.
– Не расклеишься, – отрезает он. – Принимайся за работу, раз пришёл. В бюро ехать нет надобности – господин Ким только взялся за твоего друга. Доложит после обеда.
– Но, начальник! – ахает Тэун. Он-то надеялся услышать что-то хорошее примерно через полчаса, как раз, когда Юнсу подъедет в офис…
– Не капризничай. Попробуй пока написать отчёт по вчерашнему дню. Так, для разнообразия. Полезно, знаешь ли.
Начальник уходит в свой «аквариум» – огороженную стеклом площадь кабинета двадцать на двадцать футов – и показательно хлопает дверью, аж стены дребезжат. Проводив его взглядом, Тэун протяжно вздыхает. Отчётность – самая нелюбимая часть его работы, и при должной удаче он отлынивает от неё до последнего. Кажется, утро перестаёт быть таким замечательным, как Тэун надеялся.
