– Баста! – грохнул кулаком по ручке тахты Маурицио. – Значит, так. Сейчас все быстро приводят себя в порядок, после чего дружно идем в полицию.
Карло все так же молча встал и вышел. Патриция пыталась еще немного поспорить с братом, взывая к чувству долга и благоразумию. Требовала задуматься, если не о собственной судьбе, то хотя бы о будущем компании. Маурицио уверил сестру, что заботится и о том и о другом, поскольку хоть и не вице-президент, но владеет точно таким же пакетом акций, как и у нее.
Дидье вызвался посторожить русскую и заодно дом, но Маурицио и здесь был непреклонен: в участок идут все, а за Анной он и сам превосходным образом посмотрит.
Как только они остались вдвоем, он пересел на канапе и взял ее за руку.
Ладонь его была гораздо горячее, чем Анина, – прямо огонь.
«Огонь ада», – подумала девушка, вспомнив о пентаграмме. Почему-то раньше она эту татуировку не замечала. «Естественно, – ответила она себе, – ты же первый раз видишь Маурицио без одежды». Идиотские мысли лезут в голову, когда надо защититься от других, серьезных.
– Это не я, – глядя в карие с янтарным отливом глаза, сказала Анна.
– Я знаю, – кивнул Маурицио.
Как же он на брата похож! Те же четко очерченные губы, тонкий нос, сросшиеся на переносице низкие брови, делающие хозяина похожим на хищную птицу. Но не на орла, каким, без сомнения, являлся старший Морацци, а на что-то менее опасное, слегка прирученное. Как сокол.
Телефон в левом крыле сокола громко звякнул и заквакал мультяшным голосом: «Вам письмо».
