Но и мёртвые тела продолжали корчиться на земле от проникших внутрь насекомых, вызывая у живых чувство омерзения. Вот один, а за ним ещё парочка, не выдержав, согнулись в три погибели и весь съеденный ими завтрак вылетел наружу. Ударило ещё несколько залпов и через минуту на месте трупов осталась только выжженная земля.
– Великое дело кремация, – процедил сквозь зубы Лёха.
– Ага. И неизвестность тоже возбуждает, – не остался в долгу Макс и ткнул в бок курившего рядом Гюнтера:
– Давай по маленькой опрокинем за упокой.
Тот кивнул и они по очереди приложились к фляжке, которую извлёк из кармана Макс. Они стояли, боясь присесть или прикоснуться к чему-нибудь, слушая, как Старки, связавшись с космолётом, докладывает о случившемся.
– Да, сэр!
– Слишком агрессивная внешняя среда, сэр!
Прилетевший через пару часов вертолёт принял всех на борт, и они уже с воздуха занялись поиском подходящего места для развёртывания лаборатории. После столь неудачного знакомства с местной живностью шастать по этим джунглям на своих двоих никому не хотелось. Особенно, когда один из пилотов проболтался, что вторая команда разведчиков напоролась на милые растения, вызывавшие полный паралич, трое пострадавших пополнили корабельный лазарет, а ещё двоих, ужаленных гигантскими шершнями, спасти так и не смогли.
Наконец, под брюхом геликоптера раскинулось открытое пространство. Совсем другое дело, тут нападающих будет, по крайней мере, видно. Место вполне подходящее и река с мутно-коричневой водой совсем рядом. Сообщив координаты, они приземлились на речной косе, перекусили, не выходя из салона, и попадали спать.
Разбудил их только лопочущий гул работающих винтов. Тяжело нагруженные вертолёты один за другим опускались неподалёку, выгружая людей и технику. Освободившись, они вновь устремлялись в небо и ложились на обратный курс. Ревя моторами, стронулись с места тягачи и бронетранспортёры и поползли в направлении леса. Взмыленные морпехи принимали безостановочно доставляемый по воздуху груз.
Когда прибыла ещё одна партия людей, пошла сборка корпусов из строительных блоков. Прямо на глазах вырастали стены зданий, возводились крыши и к закату солнца длинные корпуса новых казарм образовали замкнутый квадрат с лабораторией в центре.
…Наутро начались «большие гонки» по перетаскиванию оборудования в лабораторию.
– Что они такое набили в эти ящики? – Макс, пыхтя, пятился между высоких стеллажей. – Консервированные трепанги там, что ли?
– Почему трепанги? – удивился Марк, который, тяжело дыша, нёс другой конец ящика. – И почему именно консервированные?
– Я как-то грузчиком работал в магазине, – Макс, резко выдохнув, поднял ношу на грудь и задвинул её наверх. – Намучились мы тогда именно с этими трепангами.
– Вручную грузили? – поразился энтомолог. – У вас что там, каменный век?
– Да, ну! – отмахнулся Макс. – Просто хозяин был жлоб, экономил на всём. Ну, как здесь. Тоже вручную таскаем, и тоже всякую ерунду.
Он достал из кармана куртки сигареты и закурил. Марк, поморщившись, сделал шаг назад.
– Вы, что, не понимаете, как вреден никотин?
– Жить вообще вредно, от этого умирают.
Марк покосился на него. Странный народ эти русские. Он сам никогда не жил в России. Но его далёкие предки приехали именно оттуда. Потому, в семье Нобфлеров к России было традиционно тёплое отношение. Однако понять этих людей он не мог никогда. Они его одновременно восхищали и раздражали. В них всего было слишком – и безмерная отвага и спиртное совершенно дикими дозами.
