Логика Аристотеля. Том 7. Комментарии к «Топике» Аристотеля (продолжение) - страница 12

стр. 123a5 «Также, если возможно отделить указанный род или отличие.

Поскольку и род, и собственное отличие каждого находятся в его сущности (ибо число происходит из них), а то, что в сущности каждого, неотделимо, говорит он, то, если что-то названо родом или отличием, следует исследовать, можно ли это отделить и существовать отдельно от того, чему приписан род или отличие. Так, если движение души отделимо, то оно не будет ни родом, ни отличием, как полагают те, кто называет её самодвижущейся сущностью: ведь душа может существовать и без движения, поскольку движется случайно – когда движется тело, в котором она находится; если же тело покоится, очевидно, что и душа не движется. Опять же, если есть мнение, которое ни истинно, ни ложно, то истина или ложь не будут отличием мнения: ведь мнение о будущем, кажется, таково, поскольку не имеет определенно ни того, ни другого. Но и легкость или тяжесть не есть отличие тела, поскольку тело может существовать, не имея ни того, ни другого. Или последние примеры относятся не к отделению, а к тому, что это не может быть предикатом для всех.»

стр. 123a20 «Следует также рассмотреть, относится ли к роду что-то, имеющее противоположное роду.

Поскольку невозможно, чтобы что-то одновременно принимало определения противоположного, а род неотделим от того, чему он род, говорит он, что, когда что-то приписывается как род, нужно исследовать, может ли подлежащее как вид принимать противоположное приписанному роду. Если может, то приписанное не будет его родом: ведь тогда оно могло бы принимать противоположное. Если вид принимает противоположное своему роду, то и род должен принимать его, поскольку род неотделим от вида. Так можно показать, что необходимое не есть род возможного, поскольку необходимое может принимать и невозможное, что противоположно возможному: ведь необходимое не быть есть невозможное быть. Но и возникновение не есть род соединения, поскольку бывает и из разделения, как переход от более плотных тел к более тонким. Но и любовь не есть род дружбы, поскольку влюбленные иногда и ненавидят.»

стр. 123a23 «Также, если вид причастен чему-то, что вообще не может принадлежать тому, что под родом.

Если вид, говорит он, не причастен чему-то, что не может принадлежать ничему из того, что под приписанным родом, то это не будет его родом: ведь род объемлет все, что есть в видах. Так, число не будет родом души, поскольку душа причастна жизни, а ни одно число не может принять жизнь. Но и знание не есть род добродетели, если добродетель причастна действию (ведь добродетели деятельны), а знание – нет. Но и воздержность не есть добродетель, поскольку воздержность причастна дурным желаниям, а добродетель – ни к чему такому. Не следует, однако, считать этот топ ложным, если взять что-то особенное у одного из подчиненных роду и показать, что это не принадлежит другим: ведь способность смеяться не принадлежит ничему другому под животным, но не поэтому человек не подчинен животному. Этот топ требует смотреть в целом, не причастно ли что-то из приписанного роду такому, что не может быть в подчиненных роду, поскольку все такое чуждо роду: ведь то, что под родом, равно «всему роду и всем подчиненным роду».»

стр. 123a27 «Следует также рассмотреть, омонимичен ли вид роду.

Установлено, что роды предикативно синонимичны видам и виды принимают определения родов. Если же приписанное как род омонимично или не имеет определения, которое можно предицировать о подчиненном как о виде, а только разделяет с ним имя, то приписанное не будет родом. Мы воспользуемся элементами, говорит он, для распознания омонимии, либо ссылаясь на сказанное об омонимах, либо, скорее, на переданные в первой книге топы для нахождения и распознания омонимов. Того, кто называет белое цветом голоса родом, можно опровергнуть, показав, что белое говорится омонимично и не имеет единого определения: ведь белое в цвете иное, чем в звуке. Можно также уловить и показать омонимию через противоположное, поскольку и противоположное ему, черное, омонимично, или показав, что между белым и черным в цветах есть промежуточное, а в звуках – нет. Подобным же образом можно показать и через другие топы, переданные для нахождения омонимов, омонимичен ли вид приписанному как роду, что равносильно исследованию, предицируется ли он омонимично, а не синонимично. Ведь то, что он сказал «если вид омонимичен роду», вместо «если он предицируется омонимично», ясно из добавленного: «ведь род и вид синонимичны». Так можно показать, что цвет не есть род цвета в мелодии, поскольку он омонимичен: как же, скажет кто-то, черное не есть род черного, которым пишем? Но это род в другом смысле, не омонимично: ведь род предицируется синонимично.»