Другое животное – множество раздражителей, множество нервных клеток, множество мышц. Появился вредный фактор. Нервные клетки его восприняли. Но животное не отползло от вредного фактора. Оно начало кричать, материться, писать статьи в газеты, ругать оппонентов. Мышцы сжались, разжались, и так много раз.
Схема та же.
2.2.3. Или возникновение языка. Понятно, что слова не возникали сразу. Не могло быть так, что какой-то первобытный человек подошёл к камню и сказал «Это камень». Первые звуки, издаваемые человеком, скорее всего были похожи на естественные звуки, которые он слышал в природе или издавал сам, но естественно. Звуки были очень простыми и обозначали только то, с чем человек непосредственно соприкасался, что было необходимо для выживания. Ребёнок, когда сосал грудь матери, мычал «М-М». Звук удара камня о камень при добывании искры для разжигания костра. Гром во время грозы. Шум ветра. Шелест листьев. Возникали слова (звуки) для обозначения себя и других. И уж конечно, эти слова не обозначали богов. Если человек поклонялся огню костра, то он эти поклонением благодарил костёр, а не бога костра. Понятия бога ещё не было. Это очень сложное понятие для первобытного человека. С развитием языка и мышления камень, высекающий искру (кремень, кресало) мог превратиться в бога Перуна, высекающего искры на небе во время грозы. Но это был не бог в современном понимании. Это было просто слово для обозначения конкретного явления.
2.2.4. Пришёл, например, наш далёкий предок издалека в гости к другому предку. Тот его спрашивает: «Как у вас там погода?». Он отвечает: «Да Перун что-то разгневался. Да Индра своим копьём наделал дырок в небе и пустил большие воды». То есть, была гроза с молниями и громом. А как ещё он мог ответить? Это потом придумали про грех, наказание, заповеди бога и их соблюдение. Я сейчас говорю «Харлей-Дэвидсон» и обозначаю этим словом мотоцикл. А через тысячу лет наши потомки, прочитав про фанатов Харлея, скажут, что у нас был бог Харлей, и многие ему поклонялись, и собирались на празднества в его честь. И были жертвы. Многие гибли на дорогах во славу Харлея. Были песни, восхваляющие его. И т. д.
Эти примитивные мировоззрения не были религией, потому что не было ВЕРЫ В НЕПОНЯТНОЕ. Зачем прачеловеку надо было верить в камень, молнию, дождь? Он их видел, и видение было для него знанием, но не верой. Представьте, что Перун говорит пралюдям: «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». А потом всякие угрозы про геенну огненную, про то, что надо свой глаз вырвать, если он тебя соблазняет. Ну и про то, что надо ВЕРИТЬ, что он – это сын бога и сам бог. Абсурд! Вот там, где начинается абсурд, там начинается религия как способ борьбы за власть над душами «человеков».
Как проявляется в данном примере принцип непрерывности?
Процесс развития мышления, языка, мировоззрения, философии, которые можно назвать вербальной моделью Космоса, непрерывен. Множество богов и религий есть элементы вербальной модели Космоса, которая строилась на фундаменте прафилософии (первичной натуральной философии наших предков). Затем были воздвигнуты множество стен, в какой-то степени разделившие народы, затем множество башен, на башнях вырастали башенки-боги-религии, на них – купола, на куполах ставили знамёна-символы, и т. д. И теперь мы видим огромное тысячебашенное с миллионами куполов здание-религию. Ни одна башня, ни один купол не висят в воздухе. Всё стоит на одном фундаменте. Процесс строительства был непрерывен. Формы башен и башенок, и куполов архитекторы заимствовали друг у друга. Да и фундамент не монолитен и не однороден. Его строили роды-народы всяк по своему, но примерно одинаково, так как фундамент стоит на прафундаменте, который построен природой. Прафундамент один, монолитен и другим быть не может, так как он есть часть Логики Космоса.
