Неожиданно одна из них посмотрела на меня внимательным взглядом, и это неприятно отозвалось в моей душе.
Это была очень красивая женщина средних лет, с властным выражением лица, одетая, в отличие от остальных, в черную одежду, напоминающую монашескую.
Но она, посмотрев на меня, отвернулась и вновь приняла участие в разговоре.
Нас Ираклий между тем повел в казарму охраны, где уже ждали ужин и постель.
Когда я разобрался со своим устройством и уложил свой нехитрый скарб в рундук под койкой, меня неожиданно позвал привратник:
– Эй ты, варвар, тебя хочет видеть хозяйка!
– Я не варвар, у меня есть имя Константин, и если тебе дорога твоя шкура, больше не называй меня так, понял?
Старик испуганно посмотрел на меня и пролепетал:
– Прости, Константин, я не думал, что ты христианин.
Когда мы зашли в дом, жена купца, оказавшаяся премиленькой женщиной, еще довольно молодой, беседовала с монашкой, которая выделила меня из толпы час назад.
– Госпожа Марфа, я привел вам этого воина. Его зовут Константин, – сообщил привратник.
Марфа с монашкой уставились на меня, и если в глазах жены купца я видел простой интерес женщины к необычному гостю, то в глазах этой монахини было что-то непонятное.
– Константин, – с игривой интонацией протянула Марфа. – Вот сестра Евфимия заинтересовалась тобой. Может, ты расскажешь нам, какими судьбами воина северной страны занесло в наши края? Можешь присесть, а Левант нальет тебе вина.
Взяв глиняный бокал с вином, я отпил глоток – вино было так себе, и я скривился. А женщины посмотрели друг на друга.
– Тебе не понравилось вино, Константин? – неожиданно низким голосом спросила Евфимия. – Неужели ты в кабаках пивал лучшее?
– Нет, госпожа, в кабаках не пивал, а вино на мой вкус действительно так себе, я больше на меды налегал. А что касается того, почему оказался здесь, – так уж получилось, жизнь заставила.
– Константин, мне кажется, что ты образованный человек, ты немного говоришь по-гречески – не как простой воин-наемник, у тебя были греческие учителя, монахи, ты, наверно, из богатой семьи? – спросила Евфимия.
На некоторое время я замялся, думая, как ответить любопытствующим женщинам, но потом решил продолжать прежнюю легенду:
– Так получилось, что в прошлом году меня нашел в лесу один старик и лечил у себя дома; он рассказал, что я был в горячке, почти на грани смерти, но все же смог выкарабкаться, только память отшибло начисто – только и помню, что зовут меня Константин.
Марфа слушала меня раскрыв рот. Но Евфимия участливо качала головой, а вид у нее был как у кошки, объевшейся сметаной, – видимо, что-то в моем рассказе ее зацепило.
– Константин, – сказала она, – я приходила в этот дом посмотреть заболевшего ребенка. Мне очень интересно было бы с тобой поговорить. Я живу недалеко отсюда и была бы рада видеть тебя завтра вечером. Надеюсь, твой муж не будет против? – Она повернула голову к Марфе.
Та даже вздрогнула от неожиданности и закивала:
– Конечно, конечно, Евфимия, я поговорю сегодня со Стратигопулосом, и он обязательно отпустит Константина к тебе.
Когда я вернулся, почти все уже спали, но Ираклий еще сидел за чисткой своего доспеха.
– А, Константин, наконец тебя отпустили. Что, Марфе захотелось посмотреть на настоящего мужика? – засмеялся он.
– Понимаешь, Ираклий, тут что-то непонятное. У нее была то ли монашка, то ли лекарка – Евфимия, так вот она захотела со мной поговорить и даже попросила прийти к ней завтра.
