Я глянул на него и от отвращения желание усмехаться сразу улетучилось. Последний раз мы виделись больше полугода назад и за эти шесть месяцев Экстази превратился в образцовую скотину. Смердящий, косматый, небритый, здоровенный увалень в обтягивающем жирные телеса засаленном до зеркального блеска халате неопределенного цвета, в дырявых тапках с торчащими, словно когти, черными нестриженными ногтями выглядел переходным звеном между человеком и свиньей в луже грязи.
– Выглядишь хреново, – не без злорадства сказал я. – Что случилось?
– Что случилось? Что случилось?! Да уроды какие-то приходили. Я уже три дня не сплю!
– Какие еще уроды?
– Да про тебя спрашивали!
Я заглянул в его глаза – чистые, трезвые, вменяемые. Да и судя по владевшей Экстази раздражительности, сегодня никакой дурью он не закидывался. Это вселяло оптимизм.
Грубо оттолкнув его с пути, я прошел в единственную жилую комнату квартиры. Торя путь через скопища компьютерного хлама, я пробрался к столу, смел со стоявшего рядом кресла какое-то тряпье и, с сомнением посмотрев на бурую от подозрительных разводов обивку, все же сел.
– Эй! – тут же заголосил сзади Экстази. – Я просил?
– Завали! – рявкнул я и он тут же втянул голову в плечи, отпрянув. При желании он мог бы легко меня в бараний рог скрутить или просто раздавить, усевшись, но кроткий овечий нрав даже мысли о подобном не допускал.
Порывшись в недрах штанов, я из секретного кармана на молнии извлек подаренную бывшей женой пластиковую карточку.
– Вот, полюбуйся. Это по твоей части.
От одного взгляда на пластик Экстази чуть не взвыл.
– Охренел? Убери! Говорю же! По твою душу приходили какие-то уроды. И еще бомж какой-то подозрительный крутится, пожрать просит, а у самого зубы золотые. Кстати, на тебя похож.
– Менты?
– Не, не похоже. Уж больно вежливые. И не блатные.
– Уж точно не блатные. Будут они о тебя мараться.
– Ну чего ты начинаешь! – обиделся Экстази.
– А ты чушь не пори.
У меня вдруг закружилась голова, комната заметно шатнулась и чуть просела, как при землетрясении. Боясь упасть, я схватился за подлокотники кресла.
– Открой окно! Ты когда-нибудь проветриваешь? Ну и вонь.
– Не нюхай, раз не нравится, – пробурчал Экстази, но все же пролез мимо меня к окну и со второй попытки распахнул лязгнувшую форточку.
– Так кто заходил-то?
– Они не представились! – съязвил Экстази. – Трое. Здоровые. В дорогих костюмах. Вежливые. На крутой тачке прикатили.
– И так уж прямо про меня спрашивали?
– Ну, не то чтобы про тебя, хотя может и про тебя.
– Не юли!
– Имен они не называли, – поспешил уточнить Экстази. – Но я сразу про тебя подумал. Вот прямо с первой секунды разговора. А мы ведь с тобой несколько лет вообще не виделись.
– Не гони. В начале года пересекались.
– Да? А мне казалось… Короче! Я сразу про тебя подумал. Они с порога спросили, оказываю ли я незаконные услуги частным детективам? А кроме тебя, у меня среди сыщиков клиентов нет. Да и зачем вообще такое спрашивать? Ясно же, что припугнуть хотели. Не намекали, а прямо сказали, что знают о наших шашнях.
Он принялся рыться в хламе на столе, пока не нашел белый прямоугольник визитки.
– Вот. Сказали позвонить по этому номеру, если вдруг ко мне обратится такой частный детектив. Обещали хорошие деньги.
– Хорошие? – с прищуром спросил я, зная чрезмерную любовь Экстази к наличности.
– Ну я же не крыса, ты знаешь!
На безликой визитке кроме телефонного номера ничего не было.
