Со стороны было необычайно забавно смотреть как на потуги Вильсета, так и на комичные, но в то же время пробуждающие желание телодвижения Ринвы. Безудержный, импульсивный танец обнаженных партнеров на сырых камнях возле перевернутых бочек чуть не привел моррона к смерти от хохота, по крайней мере, Дарк почувствовал сильные спазмы мышц внизу живота и надрывную, сухую резь, впившуюся мертвой хваткой в горло. На самом же деле происходящее было не столь комично, сколь опасно. Аламез вот-вот мог лишиться обоих напарников, и прежде всего это касалось Ринвы. Неуемный зуд, охвативший кожу девушки, походил на сильную аллергическую реакцию, вызванную долгим отмоканием в вине. Не исключено, что так проявила себя загадочная болезнь Ринвы, появившаяся у нее после пыток в шеварийском плену. До этого момента внешних симптомов смертельного недуга не наблюдалось, да и физическое состояние девушки было отменным, но, как знать, не запустила ли невинная ванна из махаканского вина необратимые процессы до поры до времени дремавшей внутри организма заразы.
С этим нужно было что-то срочно делать, но вот что именно, насилу отсмеявшийся Дарк не мог ума приложить. Ни снадобий, ни мазей под рукой не было, а воды со дна всех фляг работавших в карьере гномов вряд ли хватило бы, чтобы хоть на время увлажнить и остудить сухую, горевшую кожу разведчицы. Самостоятельно Ринва была не в силах сопротивляться жуткой чесотке. Она только усугубляла свое незавидное состояние, медленно, но верно сдирая с себя кожу и впадая в безумие.
Когда крепость нельзя взять штурмом, ее осаждают; когда врага невозможно победить, его пытаются остановить на укрепленном рубеже или хоть на какое-то время задержать. Выход найдется всегда, но, к сожалению, чаще всего он является не окончательным, а лишь промежуточным решением, позволяющим выиграть время. Аламез не мог помочь Ринве избавиться от сводившей ее с ума чесотки, но отсрочить ее страдания на пару-тройку часов был вполне в силах. Стерев неуместную улыбку с лица и борясь с соблазном вновь рассмеяться, Дарк развязал принесенный им узелок с трофейной одеждой и извлек из его глубин деревянный шеварийский башмак. К тому времени вся покрывшаяся красными пятнами и кровоточащими царапинами Ринва как раз нагнулась, чтобы почесать еще не изуродованные ноготками, но, видимо, изрядно зудящие икры. Не раздумывая, правильно он делает иль нет (на поиски иного варианта все равно не было времени), Дарк одним резким прыжком подскочил к девушке вплотную и с силой ударил надетым на правую руку башмаком по ее беззащитному затылку.
Ничего не сказав, а только жалобно крякнув, больная мгновенно лишилась сознания, и ее обмякшее тело повалилось в своевременно подставленные руки Аламеза. Бережно опустив девушку на камни, Дарк ничего не стал объяснять только-только закончившему изнурительный процесс выведения жидкости Вильсету, а тут же принялся одевать бесчувственную Ринву в шеварийскую одежду. Начал он с натягивания чулков, самого трудного по уже приобретенному опыту действия.
– Чего творишь? – прозвучал за спиной успешно натянувшего правый чулок на девичью ножку и взявшегося за левый моррона слабый, немного побулькивающий голосок страдающего не только от потери сил, но и от икоты разведчика.
– А ты, что ль, не видишь, красавицу нашу одеваю… – невозмутимо ответил Дарк, не отрываясь от довольно-таки трудного дела. – Помочь мне не желаешь?
