От удовольствия котюга замурчал громко, как настоящий трактор, глаза закрыл совсем, лапы задёргались… Готов был так лежать полдня, но Сергей глянул на часы – дешевенькие, но ходят отлично, и это главное. Встал, сказал сердито:
– Совесть надо иметь! Буду тебя чесать, вообще в суд не попаду!
Барсик спрыгнул па пол, сказал недовольно:
– Вставать надо раньше! И всё успеешь!
Малость рассердился на него.
– Поговори ещё у меня! И можешь пузо не подставлять, пусть тебе его мышки чешут!
Кот на такие глупые слова ничего не ответил, выскочил из комнаты – хвост трубой! – и побег в лес. А Сергей заторопился в суд, быстро пошёл на мост, потом сел на автобус, хорошо, что ждать не пришлось.
Та же улица, серый, старый асфальт, та же аптека. Увидел – таблички «по техническим причинам» нету и открыл дверь, хотя, наверное, и не надо было. За прилавком женщина, не молодая и не старая, того мужика нет, знал об этом. Сказал негромко:
– Валерьянку, один пузырек…
Ответила обычно;
– Десять пятьдесят, – и поставила лекарство на прилавок.
Положил деньги, сунул стекляшку в карман, спросил негромко:
– Тут раньше мужчина работал, а теперь вы…
Сказала, спокойно-безразлично:
– Заболел.., – Сергей не уходил, и продолжала: – Все под Богом ходим, собирался жениться, с Настей своей уже три года живёт, сын у них, и вдруг…
Говорила охотно, видно надоело тут сидеть одной, покупателей немного, была рада неожиданному слушателю.
– Покупатель зашёл, a он на полу лежит, еле дышит, «Скорую» вызвали, обширный инфаркт, неизвестно, выживет ли… Теперь я одна тут кручусь.
Сергей молчал, вспоминал хамство того мужика, было его ничуть не жалко, всё же сказал:
– Грубоватый он был немного…
Неожиданно женщина охотно согласилась.
– Это точно, характер у него не сахар, я с ним часто ругалась по этому поводу, ведь многие покупатели так и говорили – больше сюда ходить не станут.
– Спасибо, до свиданья, – Сергей вспомнил, что торопится, и скорее вышел. Вышел – и сразу забыл и про аптеку, и про эту женщину, и, конечно, про заболевшего – так ему и надо, всё правильно!
2
Суд над мошенником, обманувшим пенсионеров, проходил в том же зале. Как ни торопился Сергей, всё равно опоздал. Осторожно вошёл, сел как всегда, у дверей, оглянулся – здесь лм его разговорчивый сосед? Не увидел, и хорошо. Народу много, почти одни старухи, стариков мало, понял – они просто не дожили до такой радости.
Старушки все, как одна, с палочками, разговаривали между собой громко, возбуждённо, не оглядываясь на судью. Ворюга оказался низкорослым, тщедушным человечком, похожим на какую-то полудохлую птицу. «Я бы рубля такому не доверил, – подумал с удивлением: – А ведь хапнули они немало».
Подсудимый торопливо отвечал на все вопросы, охотно признавался, но обвинял во всём сбежавшего «шефа», утверждал, был только исполнителем. Все понимали – врёт, ведь сам собирал деньги и выдавал красивые, фальшивые сберкнижки.
В зале душно, глядеть на этих несчастных стариков и старух никаких сил не было, и Сергей вышел в коридор, сел рядом с невысокой, почти совсем седой, старушкой и древних тонких железных очках. И вся она была какая-то из прошлого века, поношенное длинное платье, на голове волосы сложены калачом, таких причёсок не видел никогда. Сидела, молча глядела на пол перед собой, и вдруг чуть наклонилась к нему и зашептала еле слышно:
– Когда Господь решает наказать кого-то за грехи, то лишает разума. Ведь жулик! Жулик чистый, сразу видно! А мы с дедом поверили, отнесли все денежки – триста тысяч! – через три месяца обещали первую выплату процентов – четверть от всего вклада. Пришли, а лавочка закрыта, жульё сбежало. У деда теперь ноги отнялись, ходить не может совсем и говорит плохо. Лежит дома один, а я, дура, сюда поплялась, поглядеть на вора.
