– Не обращай внимания, – говорю я ему, – напряженная работа мысли.
Мы закуриваем. Да, кстати, курить непосредственно на складах строго запрещено. Это, конечно, не от избытка заботы о здоровье своих служащих. Просто собственность корпорации – глобусы – производятся из легковоспламеняющихся веществ. Как следствие – многочисленные пожары. Долго-долго проводились расследования на предмет частых возгораний. Комиссия уже строчила в Москву отчет о том, что пожары на складах – дело рук конкурентов, когда было замечено, что курящие служащие филиала тушат окурки непосредственно о готовую продукцию.
Итак, курить непосредственно на складе запрещено, и мы с Владом курим неподалеку. Мимо нас проходит начальница цеха из женской породы «не фонтан», гордо виляя своим престарелым могучим задом.
– Здравствуйте, мальчики! – приветствует она нас, и омерзительная улыбка толстых криво накрашенных губ, адресованная мне, вызывает приступ тошноты.
Я сдерживаюсь и дарю ей глупый/банальный комплимент:
– Прекрасно выглядите сегодня, впрочем, как и всегда. Как вам это удается? Ярко-зеленый ватник, порванный в нескольких местах, вам так к лицу!..
Влад бросает окурок на землю, тушит его ногой и деликатно уходит на склад.
– Правда? – спрашивает начальница цеха, похотливо краснея от удовольствия.
– Шучу, конечно, – обаятельно улыбаюсь я в ответ.
– Вам бы только насмехаться над бедной девушкой. – Она еще больше краснеет и глупо хлопает ресницами.
При этом начальница испускает томный вздох, похожий на рев взлетающего самолета. Я представляю нас вместе, и такой меня разбирает смех, что я, не в силах более сдерживаться, ржу ей прямо в лицо.
– Что вы смеетесь? – любопытствует она с беспокойными нотками в голосе.
– Я не смеюсь, – беззастенчиво вру я и с трудом подавляю в себе новую волну утробного хохота. – Просто рад вас видеть.
– Давайте с вами куда-нибудь сходим? – предлагает она.
Я немного пячусь назад, незаметно увеличивая, таким образом, дистанцию между нами.
– Может быть, в Дом офицеров? После Нового года? Там в следующем году будет проходить биеннале.
– А туда можно пойти приличной девушке? – делано сомневается она.
Откуда ей знать о биеннале, если я сам с трудом могу предположить, что это такое.
– Несомненно. Там бывает вполне приличная публика. А ваше появление в этом гламурном ватничке воспримется не иначе как перформанс.
Она морщит веснушчатый нос, в попытке вникнуть в смысл красивых, но непонятных слов:
– Почему в ватнике? У меня есть и другие приличные вещи, в которых не стыдно выйти в свет.
Наш бесперспективный и лажовый диалог прерывается подъехавшей к складу фурой. Спустя пять минут после просмотра и подписи накладных мы начинаем тупо загружать машину коробками с глобусами.
Вы знаете, что такое грузчик? На самом деле? Это такая разновидность шлюхи, которую все хотят отъебать по нескольку раз в день. А шлюха/грузчик, с переменным успехом лавирует между всеми начальствующими элементами, чтобы уберечь свою драгоценную жопу от анального надругательства. Никто не хочет понять, что грузчики – это атланты и кариатиды, которые на своих плечах поддерживают верхушку любого бизнеса.
– Мужики, можно побыстрее? – умоляюще спрашивает водила фуры с ростовскими номерами. – Мне еще шестьсот верст пилить.
– Погоди, друг. Не колготись, – осаживает его Влад. – Нам за время платят, а не за скорость и расстояние. Усек?
