– Тэ-э-эк… Оста-алось… Де-есять… Минут… До… звонка… Зака-анчиваем… Потихоньку…
Из пяти заданий я без особого труда расправился с тремя и, рассчитывая на четвёрку, стараюсь и с четвёртым заданием справиться без огрех, точно зная, что учительница сурово покарает за любую помарку. Без какой-либо задней мысли я тихонечко, практически шёпотом, спрашиваю, например:
– Нин Пална… А график обязательно?
Сзади меня Серёга с Димкой тут же переглядываются и синхронно хмыкают носами. Несколько ребят с передних парт поворачивают на шум ко мне улыбающиеся рожицы, предвкушая хохму. Нина Павловна многозначительно прочищает горло, шумно вздыхает:
– Ну а ты как думаешь?
Абсолютно не желая порезвиться над пожилой женщиной, и ожидая строго лаконичного ответа, я запросто отвечаю:
– Не знаю…
Серёга тут же хмыкает громче и обеими руками зажимает рот, ложась грудью на парту. Димка это видит и тоже хмыкает несколько раз, беззвучно покатываясь над Серёгой. Класс оживляется и все тридцать три рожицы таращатся на меня, шёпотом пересмеиваясь: «Чего-чего?». Нина Павловна хмурится, отходит от стены, медленно закипая, всегда готовая к бою, хмурит брови:
– Тише-тише! Я сказала – тише!… Дописываем-дописываем, говорю!..
Медленно подойдя к моей парте, она говорит со вздохом:
– Ну-ка… Встань-ко… Умник!
Я встаю и класс взрывается дружным смехом.
– Тише! Тише!! Дописываем! Двадненко!.. Зарипов!.. Ну-ка!..
Нина Павловна оглушительно стучит указкой по моей парте, так, что я зажмуриваюсь, и, дождавшись тишины, подчёркнуто неприязненно спрашивает меня:
– Весело тебе, да?
Серёга хмыкает. Опять взрыв смеха, двиганье стульев и шараханье указки.
А я тоскливо понимаю, что Нина Павловна опять продержит меня стоячим до конца урока, что четвёртое задание не доделано и вообще «хана» моей «четвёрке»… И на этом тоскливом фоне меня очень злит двоечник Серёга. Чуть повернув голову, я свирепо хмурюсь и злым шёпотом спрашиваю:
– Ты чё ржёшь, придурок? В пятак захотел?..
Димка закатывается тонким смехом, тыча пальцем в Серёгу:
– «Приду-у-урок»!.. Ха-ха-хи-ик!..
Класс взрывается хохотом. Нина Павловна истошно колотит указкой по парте:
– Ти!!. Ха!!! Ти-хо!!! Дописываем, я сказала!!! Гасанов!!!
И тащит меня к директору, где заявляет в визгливой форме, что я опять сорвал урок!
…Прошло много лет и как-то на улице я неожиданно встретил Нину Павловну. Уже совсем пожилая, полная, с палочкой, авоська в руке, очки те же самые. Уверяю вас: никогда никакой обиды я не держал на неё и приготовился поздороваться. И даже обрадовался. Я люблю разговаривать со стариками. С ними обязательно надо разговаривать, поверьте мне. Причём нужно ни просто бросить мимоходом «здрасти!», а нужно спросить о здоровье, поинтересоваться о погоде, а самое главное – внимательно и вежливо выслушать. Мелочь, но это очень нужная мелочь. Так и я тот раз, отступил чуток в сторону с её пути, приготовился поприветствовать. А она, увидев меня, идущего навстречу, неожиданно прытко по-утиному перебежала на другую сторону дороги и ускорила шаг, несколько раз испуганно оглянувшись, словно я целился в неё кирпичом, а мне было неприятно, что я заставил старую женщину перебегать дорогу.
Дай вам Бог здоровья, Нина Павловна, и простите меня.
****
