Толстяк в белом колпаке за прилавком дружелюбно оглядел ее, поправил на носу пенсне и поздоровался. Мила улыбнулась ему в ответ и заказала себе кофе с булочкой, изо всех сил пытаясь вспомнить, тот ли это толстяк, который стоял тут двадцать лет назад, но уверенности в ее предположениях не было, все-таки, двадцать лет – слишком большой срок для того, чтобы помнить в лицо каждого постороннего продавца кофе. Толстяк, тем временем, возясь со своими кухонными пожитками и приготавливая заказ, который сделала Мила, сказал своим медленным басом:
– Давненько не встречал посторонних в нашем сонном царстве! Это ваша огромная черная машина стоит на той стороне площади?
Мила скромно подтвердила его догадку, и толстяк одобрительно кивнул головой, а потом добавил:
– Вы правильно сделали, что остановили свой выбор именно на моей кафе, милая леди! Во всем Лонвилле вы не сыщете никого, кто готовил бы кофе лучше меня, уверяю вас, особенно учитывая то, что в нашем захолустном городишке, больше нет ни одного кафе! – он расхохотался, довольный своей гениальной шуткой.
Мила не смогла сдержать улыбку и сказала:
– Запах ваших булочек разносится за много миль от Лонвилля, поэтому я просто не смогла проехать мимо!
Толстяк самодовольно кивнул, ему, явно, понравился этот комплимент, а потом дружелюбно спросил:
– То есть, вас именно поэтому занесло в наш унылый скучный городишко?
– Собственно, не только поэтому. Я приехала из Бостона навестить дядю, которого, вы не поверите, не видела уже двадцать лет… С ума сойти… Он живет в Лонвилле.
Услышав эти слова, толстяк замер и с неподдельным удивлением уставился на Милу, подняв брови и в задумчивости почесав свой гладко выбритый подбородок. Он, явно, не ожидал такого ответа, и Мила почувствовала себя очень неловко.
– Вы в порядке? – осторожно спросила она, глядя на его задумчивый взгляд.
– Все прекрасно, – словно очнувшись, ответил он и снова внимательно посмотрел на Милу. – Извините, я просто был удивлен ответом, вот и все. Лонвилль очень маленький город в котором все друг друга знают. Вы не возражаете, если я спрошу, как зовут вашего дядю?
– Вам не стоит извиняться, – улыбнулась Мила. – Его зовут Томас Дункан.
– Я так и думал, – растерянно протянул толстяк и снова почесал подбородок, с беспокойством глядя на Милу. – Теперь все понятно. А как вас зовут, скажите?
– Мила, – ответила она. – Мила Дункан.
– Мила? – он пристально посмотрел на нее, как будто что-то в ее ответе действительно заставило его задуматься. – Так… Так вы его племянница? Маленькая Мила, девочка, которая… Которая хотела стать врачом?
– Я… – начала было Мила и запнулась, искренне удивленная его вопросом. – Я стала врачом, как и хотела… Дядя говорил обо мне?
Толстяк проигнорировал ее вопрос, он лишь нахмурился и строго спросил:
– А зачем вы приехали его навестить? Вы думаете, он в этом нуждается?
– Простите, но… – начала было Мила, чувствуя, что от прежнего дружелюбия толстяка не осталось и следа, но он не дал ей договорить и добавил сварливым, слегка раздраженным голосом:
– То есть, все эти долгие двадцать лет он был вам не нужен, а теперь вдруг вы решили ни с того, ни с сего, проведать его? С чего бы это? И вы наивно полагаете, что он будет рад этой встрече?
– Простите, но…
– Вот ваш кофе, – толстяк бросил взгляд на настенные часы, а потом снова раздраженно поглядел на Милу, протягивая ей бумажный дымящийся стаканчик с крышкой. – Уходите сейчас же, я не желаю с вами разговаривать!
