– Я приготовил две западни, – хладнокровно ответил Гай. – Об одной рассказал тебе, а потом и сэру Рейнолду, о другой умолчал, предвидя возражения. Рочестеру хватило ума и осторожности не попасть в мою ловушку, она же угодила, и теперь я заполучу его с ее помощью.
– И тебе доставит это больше удовольствия, чем если бы он сам поддался на твою приманку! – Лончем оглянулся на Гая и долго разглядывал его так, словно видел в первый раз. – Ты страшный враг! Для тебя не существует никаких правил и принципов.
Гай лениво пожал плечами и снисходительно улыбнулся:
– Для меня важна цель, Роджер. А как ее достигнуть, меня не занимает ни в малости.
– Да, в выборе средств ты не церемонишься. Щепетильность не самая сильная твоя черта. Потому ты и сказал, что тебя не интересует, как сложится ее судьба после его казни, что никакой судьбы ты и ей не оставил?
– Почему же? Если она уступит и напишет письмо, то все мои обещания сохранить ей жизнь и отправить в Уэльс остаются в силе. Но ведь она отказывается, Роджер. Так я ли повинен в том, что она сама устремляется к гибели? Она ввязалась в мужскую игру, и почему я должен делать ей поблажку, помня, что она женщина?
Лончем снова обернулся к Марианне, окинул взглядом ее пополневший стан и посмотрел ей прямо в глаза:
– Соглашайся! Напиши это клятое письмо и положись на ум и удачливость своего мужа.
– Кто вы такой, чтобы давать мне советы? – спросила Марианна, отвечая Лончему прежним спокойным взглядом.
Он задумался над ее вопросом, словно она действительно ждала ответа и, если бы ответ ей понравился, поступила бы так, как он предложил.
– Я тот, кто причинил тебе много горя. Преследовал тебя и добивался против твоей воли, убил твоего отца, заставил тебя страдать. Но сегодня я хочу избавить тебя от пыток, которым тебя подвергнут. Ты их не вынесешь и все равно сделаешь то, чего хочет Гай. Напиши сейчас, пока ты невредима, а не потом, когда для тебя будет поздно.
Марианна выслушала его, и уголки ее губ тронула улыбка, в которой отразилась бесконечная уверенность в собственных силах, а в глазах – легкая снисходительность и к уговорам Лончема, и к его сомнениям, и к внезапной жалости.
– Напрасно! – вздохнул он, заметив и улыбку, и взгляд Марианны.
– Бесполезно, Роджер! – смешком отозвался Гай. – Эта женщина собственным упрямством роет себе могилу! Поможешь заставить ее согласиться силой, раз добрых слов она слушать не пожелала?
Лончем еще раз бросил на Марианну откровенно сожалеющий взгляд и отвернулся.
– Что, палач шерифа занемог, и ты предлагаешь мне выполнить его работу? – спросил он и брезгливо покривился. – Тогда займись этим грязным делом сам, если забыл о рыцарском достоинстве.
– О котором ты вдруг вспомнил, – с деланным пониманием сказал Гай.
Не ответив, Лончем пошел обратно к лестнице.
– Подожди! – Гай вцепился рукой в плечо Лончема, когда тот проходил мимо него, вынуждая остановиться. – Куда ты собрался?
– Во Фледстан, – ответил Лончем. – Прямо сейчас.
– Во Фледстан? – глаза Гая зло сощурились. – А не в Шервуд?
Лончем посмотрел ему в лицо и расхохотался:
– Гай, ты сумасшедший! Решил, что я брошусь искать ее супруга и предложу ему свою помощь? Нет, я не такой бесстрашный, как ты, чтобы жаждать встречи с человеком, который убьет меня, не раздумывая ни минуты!
Гай впился глазами в Лончема, пытаясь понять, правду ли тот сказал, но Лончем ответил ему насмешливым взглядом и повел плечом, стряхивая его руку.
