После недавнего гула многочисленных голосов, конского ржания, стука копыт стало особенно тихо. Хотя в лесу еще бурлила жизнь, но казалось, что в Шервуде уже никого не осталось, кроме Робина и Марианны. Даже птичий гомон умолк, и только старый дуб высоко над головами еле слышно шелестел тяжелой листвой. Но нет! Они не остались одни: Марианна почувствовала, как кроме руки Робина ей на плечи легла еще одна рука – почти невесомая, теплая, как ласковый летний ветер, – и едва слышный голос так же ласково напевал на ухо: «Куда? Зачем? Останьтесь со мной. Здесь вам не грозит никакая опасность! Мои луга, рощи, озера и реки – все это ваше. Останьтесь! Никто не сможет укрыть вас, сберечь так, как сумею я».
Зачарованная нашептыванием, Марианна услышала тихий смешок Робина:
– Вот так заслушаешься и не заметишь, как уснешь! Нет, добрый дух Шервуда, не удерживай нас. Теперь твои границы открыты всем и каждому.
В ответ раздался разочарованный вздох, за которым последовало воздушное прикосновение то ли губ, то ли ладоней к головам лорда и леди Шервуда, и песнь старого леса умолкла, сменившись щебетанием птиц.
– Куда мы с тобой направимся? – спросила Марианна и, не услышав ответа, подняла голову и посмотрела в глаза Робина.
– В Пограничье, – ответил Робин. – Там проще укрыться на первое время. Потом решим, что делать дальше. В любом случае нам надо до наступления ночи покинуть Шервуд и как можно скорее оказаться за пределами Ноттингемшира.
– Ты думаешь, что Бэллон отважится уже сегодня прочесывать лес? – тревожно спросила Марианна.
– Сегодня вряд ли, но завтра, когда узнает, что Шервуд обезлюдел, не сомневаюсь, – задумчиво сказал Робин.
Чтобы успокоить ее тревогу, Робин улыбнулся, поцеловал Марианну и свистом подозвал лошадей. Поддержав Марианне стремя, Робин вскочил на вороного и окинул взглядом опустевшую поляну, высившийся над головами дуб, яркое небо в просвете листвы.
– Поехали проведаем Вилла, – тихо сказал он. – Джону как раз хватит времени увести всех во Фледстан.
Марианна молча кивнула, они пришпорили лошадей и помчались в направлении березовой рощи, где было кладбище вольного Шервуда. По дороге Марианна попросила Робина остановиться на одной из полян и нарвала охапку цветов. Приехав к роще и оставив лошадей, они медленно пошли вдоль берез и увидели возле могилы Вилла, еще не отмеченной надгробным камнем, Дэниса. Он сидел на траве, склонив голову, и постукивал пальцами по рукояти убранного в ножны меча, словно терпеливо ждал. Услышав шелест травы, Дэнис оглянулся и, не спуская глаз с Робина и Марианны, медленно поднялся на ноги.
– Я знал, что встречу вас здесь, – сказал он, когда они подошли и встали рядом.
Марианна положила цветы в изголовье могилы и, опустившись на колени, дотронулась кончиками пальцев до еще не слежавшихся комьев земли.
– Иди, Дэн, – произнес Робин. – Джон, наверное, устал ждать тебя. А мы немного побудем с Виллом.
– Я предупредил Джона, чтобы он не ждал меня, что я приеду вместе с вами! – ответил Дэнис.
Робин обжег юношу гневным взглядом:
– Делай то, что я тебе приказал! Отправляйся немедленно!
– Нет, – спокойно и твердо заявил Дэнис, выдержав взгляд Робина. – Я оглянулся, увидел, как ты с леди Мэри стоял там, возле дуба, и все понял. Как только ты сказал про Фледстан, я заподозрил неладное: я же знаю, что леди Мэри никогда не ступит даже на подъемный мост Фледстана, не то что зайдет внутрь!
