Примерно через полчаса находится подходящая полянка. Людей вокруг нет, да и крупного зверья тоже, а обитатели Каиновой чащи, до которой отсюда уже меньше километра, пока ведут себя тихо.
Усаживаем пленных на поваленное дерево, заодно привязывая их к нему, чтобы не делали глупостей. Последним закрепляем прочной веревкой Оздемира, уже несколько растерявшего изначальный гонор. Жестко хлопнув турка по плечу, чтобы быстрее занимал свое место, Шела одновременно прижимает к его лопатке инъектор аптечки, и осман почти бесшумно получает в кровь порцию препарата для полевых допросов, способствующего развязыванию языков даже самых упертых фанатиков. Инъекция совершенно безболезненна, и на фоне довольно сильного шлепка по плечу Оздемир её даже не замечает, как, впрочем, и остальные пленники, сидящие к Шеле спиной. Олег Волжский тоже этого не видит. Он в этот момент внимательно слушает меня, а я вдумчиво гружу его подробностями процедуры предстоящего допроса.
Ещё раз мысленно благодарю про себя полковника Павлова, и из моего рюкзака появляется на свет набор инструментов для проведения дознания в полевых условиях. Естественно, я не упускаю возможности продемонстрировать его во всех деталях нашим несостоявшимся убийцам. Со скучающим видом извлекаю и неторопливо раскладываю на прозрачной пленке изделия заплечных дел мастеров. Инструментов довольно много, и выглядят они…
Даже Шеле и Олегу Волжскому смотреть на эти блестящие заостренные железки явно не хочется, а на лицах пленных отражаются именно те чувства, которых я и добиваюсь. Решив, что необходимое психологическое воздействие на подследственных оказано в достаточной мере, я приступаю к допросу.
– Как видите, господа, у меня есть всё необходимое для достижения между нами должного взаимопонимания. Думаю, обстановка прекрасно подходит для беседы в атмосфере полной откровенности и открытости. Начнем, пожалуй, с вас, шевалье Оздемир, ведь будет неправильно заставлять уважаемого аристократа ждать своей очереди.
Глаза турка лихорадочно блестят – введенный Шелой препарат уже начал действовать.
– Итак, шевалье Оздемир, вы готовы ответить на мои вопросы?
– Д-да… Готов, – несколько раз коротко кивает осман, вызывая этим удивленные взгляды своих товарищей, явно не ожидавших, что их командир сдастся так быстро.
– Вот видите, господа, – я вновь обращаюсь ко всем пленным, – разумно мыслящего человека сразу видно по трезвой и адекватной оценке складывающейся ситуации. Что ж, давайте приступим. Шевалье Оздемир, кто отдал вам приказ убить виконта Волжского?
– Барон Шваб, – без малейших колебаний заявляет турок. – Меня и моих людей захватили оперативники его тайной службы и предложили сотрудничество…
Краем глаза я слежу за тем, как по мере течения рассказа турка меняются лица товарищей Оздемира и морфов барона Шваба. Осман в мельчайших подробностях сливает нам всё, что только можно, включая даже то, о чем я вряд ли догадался бы его спросить.
Меняется и выражение лица Олега Волжского. Судя по всему, виконт с трудом удерживает себя от того, чтобы выхватить пистолет и учинить немедленную расправу. Тем не менее со своими чувствами сын графа всё-таки справляется, пусть и с ощутимым трудом.
Слушая откровения командира, не видят смысла запираться и его подчиненные Альп и Барк, а вслед за ними раскалываются и морфы барона Шваба. По просьбе виконта я по очереди развязываю пленным руки, и они дают краткие письменные показания. Всё это занимает больше времени, чем планировалось, но задержка меня совершенно не расстраивает – мы ведь уже получили намного больше, чем то, на что я рассчитывал изначально.
