Во время рассказа алансонки у Лоренцы не раз выступали на глазах слёзы. Если мессир Бернардо и донна Флери всячески лелеяли и оберегали свою дочь, то эта девушка была вынуждена отдаваться первому встречному, лишь бы не умереть от голода. Как только Катрин закончила своё повествование, мать Лоренцы, критически оглядев её лохмотья, заметила:
– Пожалуй, тебе не мешало бы помыться.
Донна Флери достала из сундука чистое полотняное платье, в каких в доме Нери ходила вся прислуга, и отправила алансонку в комнату для мытья вместе с Жильеттой. После чего сама куда-то вышла. Лоренца же задержалась с донной Аврелией в столовой.
– Надеюсь, твоя матушка не собирается оставить в доме эту девицу! – заметила вдова, имея в виду Катрин.
– Но ты ведь сама мне рассказывала, мадонна, что когда к Христу привели грешницу, он сказал: «Пусть первый камень бросит в неё тот из вас, кто сам не грешил».
– Не понимаю, о чём ты, донна Лоренца?
– О том, что я вчера видела из окна, как ты, мадонна, после ужина кралась на конюшню к нашему конюху Тома.
Лицо вдовы покрылось красными пятнами:
– Что ты хочешь?
– Прошу тебя, мадонна, будь милосердна к Катрин.
Через минуту появилась донна Флери, а затем, в сопровождении Жильетты, алансонка. При виде её разрумянившегося от купания личика женщины и Лоренца ахнули. Сейчас в Катрин трудно было узнать ту жалкую бродяжку, которую они подобрали на улице. Её каштановые волосы после мытья приобрели мягкий блеск, а точёную фигурку не смогли испортить никакие лишения.
– Что ты собираешься делать дальше, Катрин? – осторожно поинтересовалась у неё донна Флери.
В светло-карих глазах девушки мелькнула тревога:
– Не знаю, сударыня.
Мать Лоренцы переглянулась с донной Аврелией.
– Вы хотели нанять ещё одну служанку, – напомнила та. – Ведь Жакетта скоро выйдет замуж.
Жакетте, одной из служанок Нери, посчастливилось пленить вдовца-пекаря с соседней улицы, в дом которого она собиралась переехать после венчания.
В ответ донна Флери вздохнула:
– Но что скажет господин де Нери?
– Не волнуйтесь, матушка, я берусь уговорить отца, – поняв, что мать побеждена, заверила её Лоренца.
– Ну, если он не будет возражать, то ты можешь остаться, Катрин.
– Храни Вас Господь, сударыня, – алансонка поцеловала руку супруги банкира.
– Иди пока отдохни в комнате служанок, – мягко ответила та. – Жильетта проводит тебя. Я велела ей достать из сундука ещё один соломенный матрац.
Как только новая служанка вышла, Лоренца воскликнула:
– Вы – самая добрая и великодушная женщина на свете, матушка!
– Надеюсь, мне не придется пожалеть об этом, – снова вздохнула донна Флери, в глубине души нежно любившая мужа и дочь.
Ночью она долго не могла уснуть, лёжа рядом с храпящим мессиром Бернардо. Мать Лоренцы размышляла о том, правильно ли поступила, и прислушивалась к каждому шороху в доме.
