– Вы… не понимаете.
Вот что за нелюдь! Так и норовит все опошлить… и главное, сходу и не поймешь, что возразить.
– Объясните, – этот нахал проводил томным взглядом официантку, которая – вот что за манера заниматься на рабочем месте нерабочими делами? – далеко от столика не отходила. Встала, оперлась на декоративную колонну, пуговку на блузе будто случайно расстегнула, волосы взбила…
– Вчера убили мою соседку, – Катарина заставила себя не смотреть на официантку. Если князю охота – пускай, в конце концов ее не моральный облик случайного гостя блюсти поставили. – Мой коллега.
– Бывает, – он нисколько не удивился. – Вас это задело?
– Нет. Да. Не знаю… я… – она вздохнула и призналась. – Я запуталась. Мне кажется, что это имеет отношение к… к нашему делу… но все вокруг говорят, будто я ошибаюсь.
Он чужак.
Случайная величина. Он точно не заинтересован ни в перераспределении мест, ни в том, как процент раскрываемости на карьеру повлияет, ни… и выслушать выслушает.
– Все… все – это кто?
– Мой начальник…
– Которому неохота устраивать долгое разбирательство?
– Да.
– А ваш коллега?
– Он умер.
Князь оглядел стол и, подвинув к себе высокую креманку, произнес:
– Весьма удобно… для вашего начальника. Дело можно списать в архив. Ни суда, ни…
– Он признался. Перед смертью. Точнее все, им сказанное, можно истолковать как признание…
– А можно…
– А можно и не истолковать, – Катарина злилась. Она тут, можно сказать, душу изливает или почти душу, а он, вместо того, чтобы внимать и сочувствовать, варенье ест.
– Любопытно… но вас смущает не только это?
– Не только… убитая незадолго до смерти предлагала мне сделку. Информацию по делу взамен на кое-какие вещи…
– Контрабанду.
Какое удивительное понимание.
– Ничего особенного. Чулки там и…
– И вы отказались?
– Да.
– А теперь жалеете?
– Да.
– Не можете отделаться от мысли, что убили ее из-за вас, из-за этой информации, которой она якобы обладала, – варенье князь ел столь же аккуратно, как и сырники. И эта его манерность, костюм из светлого сукна – надо же, сыскался в универмаге такой под нестандартную князеву фигуру – невероятно раздражали.
– Да. Скажете, я не при чем?
– Скажу, что не имею ни малейшего представления, при чем вы или нет. Вполне возможно, что начальник ваш прав, и это дело не имеет никакого отношения к нашему…
– Учителю, – подсказала Катарина.
– Учителю, – Себастьян повторил это слово с видом презадумчивым. – Да, пожалуй… из того, что я прочел… так вот, бывают совпадения. Самые странные. Порой страшные. Порой и вовсе кажущиеся невозможными… бывают. Но равновероятно и обратное.
Официантка продефилировала мимо с подносом на левой руке.
– Вы можете быть правы в ваших предположениях. И соседку вашу убили именно потому, что она решила поделиться с вами информацией.
Себастьян провел по скатерти пальцем, словно отделяя себя от Катарины.
– И это плохо… очень плохо…
– Потому что я позволила… – слова застряли в горле, но Катарина справилась с ними. – Ее убить?
– Позволили? Вашего позволения, как мне сдается, никто и не спрашивал. А что до остального, то… знаете, если человека хотят убить, то как правило его убивают. Кем была ваша соседка?
– Буфетчицей.
– Не люблю буфетчиц, – светским тоном заметил князь. – Вечно меня обвесить норовят. А однажды заветрившуюся рыбку подсунули, так я потом трое суток животом маялся. Вот поверите, травили… по-разному травили, но только этой рыбой на трое суток. С той поры и не люблю…
