К вокзалу поезд подъехал в сумерках. На закате, в розовом свете заходящего солнца, белое здание с тонкими остроконечными башнями выглядело как сказочный замок.
Ева злилась на Кайдена и весь день избегала его, предпочитая общаться с пассажирами поезда и все больше убеждаясь: все, что ей рассказал Кайден, – правда. Люди охотно разговаривали с ней, рассказывали, кто они и куда едут, угощали конфетами или сушеными фруктами, но стоило Еве задать по-настоящему интересующие ее вопросы, как ее будто переставали слышать.
Когда поезд остановился и проводники спустили лестницы, Ева, не задумываясь, схватила шинель, лежавшую на диванчике рядом с баром, – кто-то из пассажиров выходил покурить, от ворота отчетливо пахло табачным дымом. Никто не обратил на это внимания, ее не окликнули и не потребовали вернуть чужую одежду.
Накинув шинель на плечи и подняв воротник, Ева неуклюже сбежала по лестнице и, не оглядываясь по сторонам, нырнула в здание вокзала. Двустворчатые тяжелые двери поддались с трудом и громко захлопнулись у нее за спиной.
Ева поежилась и осмотрела полутемный безлюдный зал. Белый, холодный, с арочным сводом и двумя рядами тяжелых скамей из темного дерева. В дальнем конце зала виднелась еще одна дверь.
Ева поспешила туда и нашла зал поменьше. С уютными на вид диванчиками.
Выбрав самый дальний и темный угол, она решила дождаться отбытия поезда там. Не надеясь вернуться домой, она собиралась попробовать обжиться в этом мире. Ни сложностей, ни тяжелой работы Ева не боялась и была уверена, что сможет жить где угодно, только бы у нее был теплый угол и полный желудок.
А Кайден пускай в одиночестве развлекается в этом адском поезде смерти.
Стоял он не дольше двадцати минут, показавшихся Еве вечностью.
Наконец послышался протяжный гудок. Еще через некоторое время поезд с уютным чух-чуханьем отъехал от вокзала.
Выждав еще минут десять, Ева медленно выбралась из кресла и вернулась в главный зал. Он был тихим и безлюдным.
Слишком чистым и опрятным, чтобы оказаться заброшенным… но пустым.
В кафе на втором этаже пахло свежим кофе. На столике у окна лежал надкушенный бутерброд.
Еву прошиб холодный пот. Кайден говорил, что все люди в поезде мертвы, поэтому они не обращали внимания на критические несоответствия… например, на вымерший вокзал. Ведь с обрыва сорвется только поезд. Погибнут только пассажиры, все остальные продолжат жить как ни в чем не бывало. Например, работники этого вокзала.
«А что, если во всем этом мире сейчас нет ни единой живой души, – подумала она, холодея, – кроме тех, кто едет сейчас в поезде?»
Мысль эта была сумасшедшей, устрашающей и достаточно правдоподобной одновременно. Хотя, пожалуй, не самой страшной.
Ева старательно гнала от себя подозрение, что это все и не целый мир вовсе, а один его небольшой кусок, застрявший в безвременье. И если она попробует отойти подальше от вокзала, то провалится в пустоту.
Чтобы взять себя в руки, Еве пришлось приложить немало усилий.
Выйдя на широкое крыльцо вокзала, она несколько минут дышала морозным воздухом, следя за тем, как солнце все ниже склоняется за горизонт.
Глупостью было бы отправляться куда-то ночью.
«Переночую здесь», – решила Ева и вернулась в маленький зал. Сдвинула вместе несколько диванчиков, соорудив себе постель, и села у окна, наблюдать за тем, как бескрайнее поле погружается в темноту.
